Шут герцога де Лонгвиля

– Клады-то? Честно говоря, как-то не доводилось, – признался Гоннель. – Но я не отчаивался. Я мечтал стать богатым и сильным. А деревенские мальчишки прозвали меня «Угрюмым Клеманом» и между собой считали безумцем. Для них все, кто живет как-нибудь иначе, чем они – сумасшедшие! Соседи укоряли моего отца за то, что он плохо меня воспитывает, но он ничего не мог со мной поделать, как ни старался. Я решил стать разбойником. И, как видишь, исполнил мечту.

– Прости, ты говоришь, что вы жили вдвоем с отцом. Ты – сирота?

– Как сказать… – замялся разбойник; было заметно, что он не горит желанием затрагивать эту тему, но всё же собрался с духом и продолжил. – Моя мать осталась в Лонгвиле, герцог ее не отпустил. В то время он как раз собирался жениться, а при подобных обстоятельствах необходимо было иметь под боком повитуху. Моя мать, на свою беду, в этом деле была мастерицей. Поэтому даже и мечтать не смела об освобождении.

– А что было потом?

– Ну что… Герцог взял в жены хорошенькую дворяночку из столицы. И вскоре та родила ему ребенка, а сама скончалась, – Гоннель замолчал.

– Почему ты прервался? – спросил Анри после паузы.

– Проклятые воспоминания! – воскликнул собеседник. – У меня от них всегда начинает болеть голова!

– Прости.

– Да чего уж там! Моя мать, говорили, умерла в тот же час, что и роженица!

– Как же так? – удивился молодой человек.

– Не знаю! – огрызнулся разбойник. – Только потом по всей окрестности что-то разыскивали. На всякий случай, схватили отца. Думали, что и меня можно поймать, но – дудки! Я давно уже жил в лесах, только изредка наведываясь в деревню. Помню, немного позже после того случая неведомым образом в деревушке появился герцогский уродец, горбун. Он что-то предлагал крестьянам. Я тогда еще подумал, как он здесь оказался.

– В замке есть подземный ход. – чуть слышно сообщил Анри.

– Что?!

– Я им воспользовался тоже, тогда, во время нашей первой встречи.

– Да?.. Ну теперь всё понятно. Мне кажется, у нас есть возможность вырваться отсюда, – с воодушевлением сказал Гоннель.

– Надеешься на тайный лаз?

– Точно!

– Допустим. А как нам вырваться из этого благословенного помещения?

– Положись на меня и будь спокоен! – заверил разбойник. – Дождемся смены у дверей, там сейчас такой здоровущий болван околачивается – нам с ним не справиться!

– Ты надеешься, что другой будет поменьше и послабее?

– Нет, но неизвестность придаст нам силы!

– Интересная мысль!

– Как часто они сменяются, не заметил? – осведомился Гоннель.

– Наверное, часа через четыре-пять, а может и реже. Как проголодаются, – высказал предположение молодой человек.

– Точное наблюдение – скептически заметил товарищ по несчастью.

– Другого нет.

– Хорошо, значит, всё будет приблизительно на рассвете.

– Мне сложно ориентироваться по времени суток. И не совсем понимаю, зачем нам ждать, когда сменятся амбалы у дверей.

– Ну, твоя правда. Сейчас нам главное придумать, как заманить сюда охранника.

– Вдруг он окажется не дураком и не захочет войти?

– Захочет! Я хорошо знаю людей, – обнадеживающе сказал Гоннель.

– Тогда каков наш план? – спросил юноша.

– Сейчас, сейчас… Я его как раз дорабатываю…

– Где?

– В голове, конечно! Во всех подробностях. А ты пока вздремни немного.

– Сомневаюсь, что у меня это получится в таком леднике, – отозвался Анри.

– Ну, это уже на твое усмотрение. А нам не привыкать! И в холод, и в жару, и под открытым небом! – засмеялся разбойник.

– Я тоже когда-то вел бродячую жизнь, – признался молодой человек. – Был артистом. А теперь я шут.

– Да ну! – пробурчал собеседник, устраиваясь поудобнее на полу.

– Прошло вроде бы немного времени, меньше полугода, а сейчас кажется, что так давно всё было. Да и со мной ли это происходило? Страшно подумать, – Анри замолчал.

Воцарилась тишина.

– Клеман, – позвал он.

Никто не отозвался.

– Клеман, ты спишь?

Ровное посапывание было ответом на его вопрос.

– Ну спи, спи, если можешь, – произнес юноша.

Ему-то действительно сон никак не давался, глаза ломило, а мозг разрывался на сотни бесполезных клочков. Бредовая бессмысленность! Это напоминало калейдоскоп, состоящий из разнообразных фрагментов, совершенно не схожих друг с другом. Анри не знал, с чем сравнить свои ощущения. Мелкие разрозненные частички, сводящие с ума бешеным мельканием красок и чувств, треском мозговых суставов и неприятным журчанием крови, деловито снующей по всему телу. Не было никаких воспоминаний и мыслей, думать не хотелось и не получалось. Только одна короткая бессвязная мыслишка проскочила в сознание юркой тенью: «Разум умирает…» И это было похоже на правду, ибо в дремучих стенах тупого безделья Разум гибнет очень скоро, и его нелегко спасти. Придется долго и тщательно трудиться, забывая об отдыхе и изнемогая от изнурительной работы. Кто возьмется за спасение собственной мысли? В нас достаточно ума и лени, чтобы этого не делать. Останемся такими, какие мы есть. Но станемся ли?

Мельтешащие видения незаметно сморили молодого человека, и он забылся на мгновение, так ему показалось. Но вскоре Гоннель растолкал его.