Читаем Шутки кончились. Книга стихов полностью

Шутки кончились. Книга стихов

Дорога домой — три пролеска, четыре брода. Стремительно наползает линия фронта. Сдержать наступление может, допустим, рота, но есть — десяток бойцов и припасов воз. В армейских пайках — питательный вкусный радий, но он не взял, ему ли, громиле, брать их? Он с детства защитник младших сестёр и братьев. В нём девять дюймов, считая пятнистый хвост.

Сейчас я добавлю абсурда и суматохи, сказав, что сёстры и братья зеленоу хи, сказав, что с прошлого месяца эти крохи не съели ни капли меди и серебра.

И пусть у малюток коротковаты лапки, они надевают свои меховые шапки, они залезают на ящики и коробки, льют пули в заводе и ждут, что вернётся брат.

Всё кончится скоро, и будут враги разбиты, и брюхо набито, и даже лицо умыто, и будут салюты, чепчики, аты-баты, медаль, увольнение, дом, родные глаза.

Я знаю всё, но вряд ли хоть что-то выдам. В руках у него пулемётик, видавший виды, он жмёт из себя безумный последний выдох, последний залп, сто пятый последний залп...

Ты спросишь меня: «Так он тушкан или выдра?»

Смеюсь в ответ.

И страшно — не рассказать.

январь 2009

КУШАТЬ ПОДАНО

С экрана неспешно сползает стартовый титр.

Теперь в кадре улица, скоро включат луну.

Добро пожаловать, дети, у нас здесь тир:

Нас будут отстреливать раз в пятнадцать минут.

Я делаю первый шаг, маршрут мне знаком.

«Идти нужно медленно, медленно, не забудь...»

Минут через десять я буду лежать ничком

В фигурной мело вой обводке, с дырой во лбу.

Так хочется убежать и махнуть на юг.

Вторая неделя проката: вторник, среда...

В анонсе написано «триллер», и я встаю

К убийце спиной, начинаю покорно ждать.

Секунды текут в мучительной тишине,

Шаги и стук сердца не стали включать в саундтрек.

Неважно: я чую спиной. И сегодня мне

Удастся отметиться в этой дурной игре.

Я делаю выпад:

скалясь,

смеясь,

рыча

Выбрасываю заточку из рукава.

Испуганный техработник жмёт на рычаг,

И лунный диск вдруг делается кровав.

Прощаюсь с противником.

Молча смотрю в его

Стремительно стекленеющие глаза.

Беру сигареты, бумажник, кастет и ствол,

Кромсаю экран и с треском врываюсь в зал.

Всё замерло. Меж рядами за литром литр

Течёт ледяная медово-густая жуть.

В анонсе написано «триллер». Вы все пришли

За триллером.

Я вам его покажу.

август 2008

СТАРЫЙ НОВЫЙ ЭПОС

Александр Сергеевич Пушкин, он же юзер

pushkin1

Узнаёт из анонимного комментария, что он сукин сын,

Узнаёт, что, если ты черкнул пару строчек в свой блог,

То ты просто черкун пары строчек, а не поэт и пророк,

Узнаёт, что причисляет себя к какой-то элите, а сам только часть толпы,

Узнаёт, что «Евгений Онегин» — фуфло: глагольные рифмы с первой строфы,

Узнаёт, что все его сказки — ширпотреб и погоня за топом Яндекса,

Узнаёт о себе такие подробности, которых не знал и сам.

Он глядит сквозь экран, жуёт бутерброд, размышляет о том, что

Здесь делают эти люди, если им про него даже слышать тошно,

И, если его дневник проплатили, почему он в таких долгах?

И о том, как он славно отвёл бы душу, попадись ему этот гад.

Размышляет, как хорошо, что с Натали ничего не вышло —

В этом мире некому поручить родных, кроме как Всевышнему...

К ночи в аську стукнется друг, он же юзер

delvig_anton

И они поедут гонять по городу на дряхлом ржавом авто.

Будут есть черешню, говорить об издательском деле.

До дуэли ещё шесть лет.

Да и не будет дуэли.

июль 2008

ЕМШАН

Стакан на окошке мелко потренькивал, мотор подвывал. Малыш по соседству бил децибелами — чего-то просил. Меж тем мы проехали древний вал, глубокий провал и крепость, пришитую русскими стрелами к владеньям Руси.

В потёртой тетрадке строчки раскосые — чернильная вязь. Легенды степные песком рассыпаны по старым листам. Вот дочь эльтеб

ра златыми косами играет, смеясь. И, птиц разогнав на четыре стороны, дэв стонет. Устал.

В соседнем купе затянули пьяное: «Вот в наши года...» Пейзаж за окном изошёл на кочки да небесную синь. Годами богата и я, но я не этим горда. Мой воздух — емшан-трава на обочине, степная полынь.

Мальца убаюкав, соседи о жили. Разлили абсент: стакан, рафинад, огонёк сиреневый — на светский манер. Глотнула, стаканчик приняв предложенный, немного совсем. И шёпотом: «Нынче живые — вы. Вставай, эльтебер».

В момент всколыхнулась синь заоконная. Сверкнуло вдали. Разрезал, разбил вековую злость протяжный раскат. Один за другим поднимались конные из бурой земли. И русло сухое водой наполнилось.

И стала река.

И поезд замолк. За окном, как в мареве, у всех на глазах погибшие воины низко кланялись родным берегам. И рог боевой вдалеке ревел. И пела гроза.

Полынная песнь устремилась ввысь.

К усталым богам.

июнь 2007

5-7-5

Ветер, полёту

Маленького Икара

Благоприятствуй.

Смерть, не топи воск,

Скрепляющий крыл перья,

Адовым солнцем.