Шуттовская рота

– В сущности, – медленно произнес тот, уставившись в свой блокнот, – проблема узнаваемости беспокоит меня не так уж сильно. С Супермалявкой все должно быть в порядке, но… – Он заколебался, затем пожал плечами и взглянул прямо в глаза старшему сержанту. – Я не очень-то хочу, чтобы ты была среди добровольцев, Бренди. Я рассчитывал на твою помощь, чтобы держать роту в узде во время обычных дежурств. Дело в том, что Шоколадный Гарри и Искрима уже вызвались добровольцами, и список личного состава немного обеднел, даже вместе с тобой. А без тебя… – Голос Шутта замер, и он покачал головой.

– Понимаю, могут, конечно, возникнуть проблемы, капитан. Но… – Бренди заколебалась, затем слегка нагнулась вперед. – Могу я говорить откровенно, сэр?

Шутт коротко кивнул.

– Ну, вы помните, как обвинили меня в том, что я цинична и не пытаюсь ничего предпринять? Когда прибыли к нам в роту? Так вот, впервые за… черт, не знаю даже за сколько лет, я добровольно вызвалась на какое-то задание. И теперь, когда лед тронулся, мне бы хотелось довести дело до конца. Не уверена, кому я пытаюсь это доказать, вам или себе самой, но хотелось бы сделать пробный выстрел.

Командир вытянул губы трубочкой и снова задумчиво уставился в свой блокнот, затем до него дошло, что решать, в сущности, нечего. Если выбирать между собственным удобством и поддержкой Бренди в ее небывалой инициативе, то оставалось только одно решение.

– Ладно, – произнес он, поднимая глаза и глядя прямо на женщин. – Запишем вас в кандидаты на работу в разведке. Но все же хотелось бы взглянуть на вас в гриме и париках. Скажем, завтра после обеда?

– Нет проблем, сэр… и спасибо, сэр.

Женщины поднялись, отсалютовали и, дождавшись ответного жеста, направились к выходу.

– Только еще один вопрос… Супермалявка!

Миниатюрная женщина-легионер остановилась в дверях.

– Сэр?

– Ты обсудила это с Клыканини? Не хочу лезть не в свое дело, но он очень к тебе привязан.

При упоминании о напарнике обычно столь уверенная в себе Супер дрогнула.

– Я… я знаю, сэр… Нет, не обсудила. Хотела сперва узнать, считаете ли вы меня подходящей кандидатурой… Теперь пойду и поговорю с ним. Думаю, он поймет. Возможно, он ко мне и привязан, но вас он просто обожает. Ведь это вы созываете добровольцев, и я готова биться об заклад, что он сунул бы руку в огонь по локоть, если бы вы его попросили. Ему может не понравиться, что я иду в добровольцы, но в основном потому, что сам он не может им стать. Дайте ему немного времени, и он смирится… но если даже и не смирится, то не позволит чувствам помешать ему исправно выполнять свои обязанности.

Вместо облегчения Шутт снова почувствовал неловкость при этих заверениях.

– Ладно, Супер. Полагаюсь на тебя. Просто дай мне знать, если…

– Послушайте, капитан… Извини, Супер.

Бренди просунула голову в дверь, прервав их беседу.

– В чем дело, сержант?

– Я размышляла над тем, что вы говорили насчет малочисленности командного состава для нормального несения службы. Мне пришло в голову, что можно было бы попробовать дать Усачу шанс побыть действующим сержантом.

– Усачу? – Командир нахмурился, пытаясь припомнить.

– Его перевели к нам прямо перед вашим приездом, – подсказала Бренди. – Неудивительно, что вы его не помните. Он не очень-то приметная личность. Только, кажется, раньше он служил в регулярной армии, и не простым солдатом.

– Я это запомню. Бренди. Спасибо!

– Хотите, я его к вам пришлю? Он тут, за дверью, ждет вместе с остальными добровольцами.

– Не надо. Поговорю с ним, когда подойдет его очередь.

– Я тут подумал, что вы захотите использовать меня в качестве уборщика в туалете или швейцара, сэр. Возможно, я вызову меньше подозрений, чем кто-то другой, учитывая мой возраст и все остальное.

Шутт рассматривал стоящего перед ним легионера, больше отмечая про себя детали его внешности, чем прислушиваясь к тому, что он говорил.

Этот человек был выше среднего роста, с выпуклой, словно бочонок, грудной клеткой, хотя стойка навытяжку, вероятно, преувеличивала и то и другое. Голова лысая, как бильярдный шар, а самой заметной особенностью лица были ярко-рыжие усы, торчащие, словно руль велосипеда; они и послужили основанием для легионерской клички. Шутту пришло в голову, что это украшение на лице наверняка выкрашено, поскольку, судя по записи в личном деле о возрасте этого человека, они должны были быть седыми. А так единственным намеком на преклонный возраст Усача являлась морщинистая кожа на шее… но даже это могло пройти незамеченным, если специально не присматриваться.

– Гм-м-м? – Командир мигнул, неожиданно осознав, что легионер уже закончил говорить и ждет ответа. – Прости, Усач. Я на секунду отвлекся. По правде говоря, я думал… ты уверен, что хочешь записаться в разведку? Ты… гм… кажешься гораздо более привычным к мундиру.

Это был неуклюжий гамбит, но Шутт уже начал уставать и ему стоило большого труда найти тактичный способ обойти правило, запрещающее спрашивать о жизни легионеров до их вступления в Легион. К счастью, Усач облегчил ему задачу.