Шуттовская рота

– Соглашайтесь на ничью. Мы разделим соревнование… и контракт. Мне не хочется видеть ни ту ни другую воинскую часть проигравшей… согласны?

Настоящий боевой командир – тот, кто способен принять мучительное решение, и О’Доннел вполне попадал под эту категорию.

– Да, правила поединка были заранее согласованы. – Он повернулся к распорядителю и драматически пожал плечами. – «Красные Орлы» и Космический Легион остаются верными своему слову. Объявляйте ничью.

Повернувшись на каблуках, майор невозмутимо двинулся к своей роте, даже не вспомнив о том, что не отключил провода, тянущиеся к электронному табло, тогда как распорядитель делал последние объявления в притихшем зале. Его слова были встречены редкими аплодисментами, потонувшими вскоре в шумной многоголосице, затопившей зал.

Глядя на лица «Красных Орлов», зрители понимали, что были не одиноки в своем замешательстве.

– Что, черт возьми, произошло… сэр? – спросил старший сержант Шпенглер, поднимаясь с места, чтобы встретить командира.

– Ну-ну, сержант, то, что мы заслужили, как раз и есть…

– Рота! Внима-а-ние!

О’Доннел повернулся в сторону зала. Все легионеры были на ногах. Капитан Шутник стоял перед ними, в самом центре. С филигранной точностью, даже отдаленно не напоминавшей их выступление на соревнованиях по строевой подготовке, они отсалютовали «Красным Орлам».

Майор некоторое время пристально смотрел на них, но их поза не менялась. Соблюдение армейских формальностей предполагало, что торжественная поза при отдаче салюта сохраняется до тех пор, пока не будет произведено ответное приветствие или пока персона или группа лиц, которым оказывается таким образом честь, не удалится.

На этот раз решение далось майору легче.

– «Красные Орлы»… Внима-а-ние!

В первый раз за всю свою службу, а фактически и за всю историю этой части «Красные Орлы», лучшее подразделение регулярной армии, салютовали Космическому Легиону.

Горячая ванна была хорошим лекарством не только от душевных, но и от физических недугов, и Шутт испытывал полное наслаждение, когда его мышцы начали понемногу расслабляться.

– Сэр?

Очень медленно, с явной неохотой он поднял голову и открыл глаза.

– Да, Бикер?

– На сегодня уже все?

– Ты попросил Мамочку, чтобы она попридержала все звонки до завтрашнего утра?

– Да, сэр. На самом деле, мне кажется, она сама сделала это без всяких указаний с вашей стороны. Есть несколько поздравительных сообщений, и, похоже, одна молодая репортерша добивается встречи с вами.

– Опять? – Шутт закрыл глаза и погрузился еще на несколько дюймов в ванну. – Так сколько же интервью ей требуется на день?

– Я не уверен, сэр, что она звонила именно по поводу интервью…

– Да?

– Во всяком случае, так я понял из разговора с Мамочкой, хотя она и не передавала мне беседу с ней слово в слово.

– О!

– Хотите узнать что-нибудь еще?

– Нет. Можешь идти отдыхать, Бик. На сегодня с нас довольно. Хотя, как мне кажется, для всех нас это был самый светлый день.

– Пожалуй, именно так, сэр.

– Спокойной ночи, Бик.

На этот раз ответа не последовало.

Странно. Обычно его дворецкий был достаточно дотошен в отношении соблюдения этикета.

Слегка озадаченный, Шутт открыл глаза и обнаружил, что Бикер все еще находится рядом с ним и, судя по его виду, испытывает явное неудобство.

– Что-то беспокоит тебя, Бик?

– Ну… вы знаете, сэр, что я крайне редко вмешиваюсь в ваши дела или задаю вопросы относительно ваших действий, но…

Дворецкий все никак не решался заговорить, словно растерял слова.

– Ну, так что же?

– Сегодняшний поединок… Я имею в виду, сэр, что наблюдал многие ваши выступления и прежде и льстил себе, думая, что знаю кое-что о ваших способностях и даже стиле…

И вновь дворецкий, похоже, потерял свой голос.

– Ну? – поторопил его Шутт.

– И… ради удовлетворения моего любопытства… вы понимаете, все останется в строжайшем секрете… мне бы хотелось знать… Ну, в общем, сэр… вы нарочно проиграли свой поединок? Я имею в виду, намеренно свели его в ничью?

Прежде чем ответить, Шутт сделал глубокий вдох, закрыл глаза и еще глубже погрузился в ванну.

– Нет, я не делал этого, Бик. Я думал об этом… вот почему и дал ему выплыть, хотя мог победить, когда начал вести в счете… но под конец смалодушничал. Будь я уверен в ничьей, я бы все равно приложил к этому все силы, но и в этом случае был бы вынужден рисковать. Хорошенько поразмыслив, я решил, что не имею права рисковать успехом роты в этом бою, так что последние удары я собирался сделать победными. Но то, как все это обернулось, то есть ничьей, которой я на самом деле хотел, было всего лишь чистой удачей и ничем больше.

– Я… Боюсь, что не совсем понимаю, сэр. Почему вы предпочитаете победе ничью?

Шутт открыл глаза и вновь поднял голову, при этом на лице его появилась волчья усмешка.

– Ты был недалек от истины, Бикер. Ведь мы уже победили.

– Сэр?