Швед

– Яна, позволь спросить, а кто ты такая, чтобы осуждать её? Ты знаешь, через какие испытания прошла эта женщина? Знаешь о её боли и чувствах, что сподвигли на определённый проступок? Ты не знаешь её путь, девочка, и вот так легко судишь, кривишь губы и делаешь выводы?

Она растеряно глядит на меня.

– Но… – в глазах непонимание и вопрос. – Она же… убила…

– Позволь напомнить тебе, что буквально ещё вчера ты сама была на грани. А знаешь ли ты, что человек, доведённый до конкретной черты, способен… убить. Ты сама-то знаешь, на что способна, если тебя загнать в угол, вывести из себя или довести до края? Поверь, тогда ты сделаешь всё что угодно, лишь бы выжить.

Она сложила руки на груди и воинственно спрашивает:

– Почему вы её защищаете? Она лишила вас ребёнка.

– Почему тебя это так зацепило, м? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Вы… – она запнулась, потупила взгляд, снова облизнула губы, заставляя меня мысленно чертыхаться. Снова смотрит на меня и произносит едва слышно: – Вы меня спасли, Олег. И я теперь за вас… всё что угодно для вас сделаю…

– Ох, девочка, – произношу я с мягким укором, – не стоит бросаться столь громкими словами. «Всё что угодно» – сильное обещание.

– Я знаю, – говорит она твёрдо. – И когда Анна рассказала об убийстве, мне стало… Очень горько и обидно за вас. Если бы история касалась другого человека, то я бы уже забыла об этом.

Я улыбаюсь. Приятно, чёрт возьми. Она явно готова была Анне вырвать сердце за меня. Маленький храбрый птенец.

– Я стал для тебя важным? – спрашиваю с лёгкой, едва заметной смешинкой в голосе.

Яна на мой вопрос закусывает нижнюю губу, и я вижу, как на её лице появляется румянец.

– В моём убогом мире вы – единственный человек, Олег. У меня никого нет. Есть только… вы. Точнее, ВЫ.

– Ты, – поправляю её снова. – Хватит этого выканья. Бесит.

Она улыбается и согласно кивает.

– Хорошо. Значит, я для тебя центр вселенной. Но Яна, это до тех пор, пока ты не познакомишься с нормальными людьми. Поверь, девочка, они есть, – говорю ей, а сам думаю, на хрена несу эту чушь?

– Нет, – говорит она довольно резко и встряхивает головой. – Я знаю, что есть хорошие, нормальные люди. Мне плевать на них, Олег. Я хочу… Хочу стать такой как ты…

– Как я? – искренне удивляюсь.

– Да. Сильной, умной, хитрой, ловкой, – перечисляет она качества и добавляет: – Независимой. Богатой. Очень богатой. И очень сильной. Не в плане физики, а…

– Я тебя понял, – говорю хмуро. – Но Яна, ты – девушка. Нежное создание, которое нужно беречь, холить, лелеять, баловать, защищать. Быть сильным должен мужчина, что рядом.

Теперь она хмурится и морщит лоб.

– Кроме тебя не знаю сильных и надёжных мужчин, – говорит очень тихо, но я слышу каждое слово, и сердцу снова приятно.

Эх, мелкая, а ты ведь совершенно меня не знаешь.

Вздыхаю и говорю:

– Яна, у тебя ещё есть выбор. Я тебе лишь укажу нужное направление.

А сам думаю, что точно не отпущу. Ни хрена. Моя. И точка.

– Мне нравится твоё направление, – произносит она с улыбкой и смотрит на меня.

Я криво улыбаюсь.

– Ты просто не знаешь мой мир, Яна, – произношу довольно резко. Останавливаюсь на красном светофоре и смотрю на неё в упор. Мне не нравится, что она желает стать независимой от всех и вся. От меня точно этого не получит.

Она тоже глядит на меня в упор.

В её голубых, точно ясное небо глазах горит огонь. В них я без труда читаю непоколебимую решимость. Её челюсть напряжена, а губы поджаты. Всё-таки я достаточно мудр, чтобы понять, что она уже приняла какое-то решение о своём будущем.

– Научи меня быть такой же… – шепчет она, продолжая глядеть в глаза так, словно проникает в самую душу и касается самых тонких струн, – сильной… Я хочу, чтобы меня боялись, услышав одно только имя. Как тебя боятся. Это круто.

Круто. Да уж.

– Для этого тебе придётся убить много людей, Яна. Провернуть бесконечное количество грязных дел. Растоптать свою совесть и разорвать в клочья собственную душу. Погрязнуть в грехах так, что даже ад содрогнётся. Тогда тебя будут бояться. И ты хочешь стать такой?

Мои слова прозвучали как выстрел.

Мне уже сигналили другие машины, раздражая своим напором.

Зелёный сменяется на жёлтый и снова на красный. Мы стоим.

Яна не отводит глаз. Смотрит немного сокрушённо, нервно проводит рукой по волосам. Другой рукой сильнее к себе прижимает рюкзак.

– Я… мне кажется… – вздыхает. – Я не знаю…

Снова зелёный и я, наконец, двигаюсь вперёд.

– Скажи, когда узнаешь, – говорю резко.

Яна сначала отворачивает лицо и смотрит в окно, потом вдруг подаётся ко мне и кладёт свою руку на мою, чуть сжимает.

Я едва не дёргаюсь от её неожиданного и лёгкого прикосновения.