Шведский эксперимент в демографической политике

В нынешней ситуации, продолжал Мюрдаль, когда не используется существенная доля рабочей силы и основного капитала, «реальные дополнительные расходы» на общественные работы, возвращающие в эксплуатацию неиспользуемые средства производства, представляют собой лишь малую долю дохода, порождаемого возросшим потреблением. Словом, «общественные работы оказывают стимулирующий эффект на частную хозяйственную деятельность»[168]. «Реальные дополнительные расходы» на осуществление подобных проектов оказываются еще меньшими, если учесть их положительное социальное воздействие на безработных, которые вновь получают работу, и на их семьи.

Мюрдаль соглашался с тем, что подобная программа может иметь определенные отрицательные последствия. Он упомянул возможность появления отрицательного торгового баланса, что не может не отразиться на платежном балансе и на курсе национальной валюты. При этом он утверждал, что для решения возможных проблем достаточно инструментов денежной и торговой политики, имеющихся в распоряжении правительства и национального банка.

Мюрдаль признавал, что не существует точной формулы для определения того, какая политика необходима в тот или иной данный момент. К счастью, между моментом начала государственной программы общественных работ и моментом, когда обнаружится ее воздействие на платежный баланс, должно пройти некоторое время. Это значит, что можно спокойно запускать необходимые проекты, а по мере появления негативных последствий принимать подходящие меры финансовой, торговой и денежной политики.

Словом, в качестве центральной переменной экономической теории и политики Мюрдаль использовал не фискальное равновесие, а уровень занятости населения. Деньги превратились в инструмент изменения уровня занятости и объема производства. Мюрдаль исходил из социально-политических соображений, коренящихся в беспокойстве о «нерациональном использовании человеческих ресурсов» («human waste»), сопутствующем экономической депрессии. Его инструменты – дефицит и профицит бюджета, государственные заимствования, тарифная политика и денежная политика, оперирующая ставкой учетного процента, – должны гибким образом использоваться для восстановления производства и потребления в периоды экономических неурядиц, а в периоды процветания – для восстановления финансовой базы государства[169].

Эта работа Мюрдаля наметила определенное направление экономической политики. Приверженность идее создания рабочих мест для безработных, а не наделения их пособиями, представляла акт профилактической социальной политики. Внимание к общественным работам подчеркивало взаимосвязь социальной и экономической политики: создание рабочих мест может означать также строительство новых школ и больниц. Эффективная экономическая политика предполагает также всестороннее социальное планирование. К началу 1934 г. Мюрдаль считался наиболее деятельным сторонником этой концепции в Швеции[170].

В начале 1930-х годов внимание Мюрдаля привлек продолжавшийся аграрный кризис, отмеченный упадком семьи, что отразилось в его последующих работах по народонаселению[171]. В этот период он писал статьи и выступал с речами, подчеркивая необходимость повысить уровень жизни сельского населения. К 1932 г. он пришел к выводу, что помочь здесь может только всестороннее централизованное планирование[172]. Отвергая идеи ограничения производства и «демпинга», он доказывал, что лучшим способом помочь фермерам в решении проблемы дохода и инвестиций будет рост потребления сельскохозяйственной продукции[173]. Вмешательство государства может осуществляться в форме субсидирования производственных издержек, установления цен, возмещения соответствующих расходов многодетным семьям и программ питания, разработанных так, чтобы поднять количество и качество потребления продуктов питания в Швеции[174].

Жилищный вопрос был тем звеном, которое самым прямым образом связало первые политические опыты Мюрдаля с его позднейшими демографическими идеями. После 1900 г. по мере успехов индустриализации в Швеции усиливалась напряженность в жилищном секторе. Бум в жилищном строительстве начался в 1920-х годах. Но и в период экономической депрессии в 1931–1933 годах перенаселенность жилищ оставалась острой проблемой. Исследование, проведенное группой студентов-радикалов выпускного курса Лундского университета, показало, что в городах более половины семей ютились в квартирках, состоявших из одной комнаты и кухни. Хотя по требованию риксдага в конце 1920-х годов было проведено исследование жилищных условий в сельской местности, государство никак не участвовало в решении жилищной проблемы в городах.

Мюрдаль втянулся в проблематику городского семейного жилья в силу своих контактов с кружком дизайнеров, архитекторов и градостроителей, о чем было сказано выше, и в частности из-за дружбы с Альфом Йоханссоном. Роль последнего заслуживает большего внимания.