Шведское огниво

– С моей стороны никакой щедрости. Деньги не мои. Их собрали сурожские купцы для важного дела. Невероятной важности, – подчеркнул Авахав.

– Поехали скорей, пока совсем не вымокли. Дождь усиливается и мельчает. Быть ночью туману.

Алексий почти бегом выбежал из своей кельи в епископских покоях, едва ему передали просьбу наиба о встрече.

– Привел тебе человека. Он что-то знает про Наримунта.

На лице инока смешались восхищение и изумление:

– Не зря мне посоветовали обратиться к тебе! Где он?

– Мокнет за воротами. Хочет переговорить без лишних глаз.

– Веди сюда. Я сам вас встречу на крыльце.

Караульщик на воротах даже не осмелился спросить имя незнакомца, которого мимо него провел сам наиб. Только поклонился услужливо и бросился прилаживать на место толстую жердь, перегораживающую проход. Ворота закроют только с наступлением второй ночной стражи.

Злат никогда не мог понять, зачем их вообще поставили, если вокруг нет надежной ограды. Крепкая стена в Сарае окружала только квартал арабских купцов. Но он был наособицу. В полной мере заселялся только летом, когда приходили караваны и корабли из-за моря. На зиму там оставались только немногочисленные слуги. И склады, полные товаров. Со стеной спокойнее.

В других местах запирание и отпирание ворот были больше ритуалом, отделяющим дневную стражу от ночной.

У крыльца Злат хотел уже развернуться, но Алексий вцепился в его рукав мертвой хваткой и потащил за собой. Наиб вспомнил о жареной утке и янтарной белорыбице и не стал сопротивляться. Тем более что плащ уже совсем вымок.

В маленькой келье было жарко, инок велел подтопить суфу[3] у стены. На столе, кроме вина, стояло только блюдо с пирожками. Гостей, видно, не ждали. Фитиль из стеклянной лампы был щедро выставлен почти на палец – света хватало.

Злат отхлебнул из кубка и усмехнулся. Вино было давешнее – кипрское.

– Мне сказали, что ты принес известие о литовском княжиче Наримунте?

– Наши купцы, которые были по делам в Москве, говорили, что князь Иван Данилович очень обеспокоен его судьбой. В прошлый приезд в Сарай всех о нем спрашивал. Вот мы и подумали, что тебе будет интересно с ним повидаться.

– С Наримунтом? Ты можешь устроить нашу встречу?

– Для этого меня сюда и послали, когда узнали, что в Сарай направился близкий для московского князя человек. Спросишь, почему наши купцы не обратились к самому Ивану Даниловичу? Мы люди серьезные, привыкли показывать товар лицом. Такие дела не делаются на одних словах и обещаниях. Слишком легко остаться обманутым. Чем наши люди в Москве могли подтвердить, что Наримунт у них? А твоему слову князь поверит.

– Где княжич?

– Он в надежном месте. В безопасности. Вашу встречу, думаю, поможет организовать Хрисанф Михайлович. Он верный слуга хана и поставлен блюсти закон. Его присутствие удержит горячие головы, буде таковые найдутся, от опрометчивых и необдуманных бесчестных поступков.

– Когда?

– В любое удобное обеим сторонам время. Только сначала я хотел бы обговорить некоторые предварительные условия.

– Слушаю.

– Разговор будет о закамском серебре. Том самом, из-за которого сейчас идет война князя с Новгородом.

– Шкура неубитой лисицы! – махнул рукой Алексий. Заодно поправил: – Не война, а размирье.

– Хрен редьки не слаще… – вздохнул купец. – Только это дела княжеские. Давай вернемся к серебру. Несколько лет назад брат нынешнего князя Юрий Данилович нежданно-негаданно объявился в Сарае, весь набитый серебром. А ведь совсем недавно он из-за долгов перед ханом лишился ярлыка и бежал от гнева Узбека в Новгород. Его несколько раз вызывали в Орду, но он даже ухом не вел. Все уже решили, что его песенка спета и он так и будет доживать век там, куда не достает рука Орды. А он явился сам. Да еще не с пустыми руками. Думаю, не нужно говорить, во что обходятся всякие покровители у ханского престола? Жены, эмиры, чиновники? Да и самому Узбеку красивые глазки ни к чему. Откуда деньги?

– Понятно же. Новгородцы дали.

Авахав с готовностью кивнул:

– Теперь Иван Данилович с них опять эти деньги требует. Не те, что по обычаю положены, а сверх прежнего. Называет это серебром закамским. До войны дошло. Дело ведь ясное. Добрался Господин Великий Новгород до какого-то сказочно богатого места в полуночных странах. В Москве про то проведали и требуют долю. Если слух верен, тысячу сумов на здешний счет. Понятно, что князь на глаз свою долю высчитал. Настоящая цена ему вряд ли ведома. Не по-княжески ведь товар оценивать. Даже если товар этот целая страна.

– Кажется, начинаю понимать, куда ты клонишь.

– Мудрено и не понять. Свои московские купцы у Ивана Даниловича худы и сноровки должной не имеют. Дело, судя по всему, великое. Вот и хотят ему сурожане протянуть руку помощи. Нужно найти путь в эту полуночную страну через московские земли. Самим нашим купцам это не под силу. Да и одному князю не справиться. Нужно вместе. Пусть даст нашим гостям княжие грамоты, откроет путь на Север. Поможет с проводниками, охраной. Самому, что ли, не надоело все время в Торжке торчать под брюхом у Новгорода? Долю свою выколачивать?