Шведское огниво

– Историю я одну вспомнил. Тем же летом случилась, как хан Тохта умер. Я тогда был кошчи – ханский соколятник. В степи дело было. Лето жаркое стояло, и двор откочевал севернее, ближе к Укеку. Тохта вообще те края любил. Многие тогда даже считали Укек столицей. Как раз середину года по-монгольски собирались праздновать, полно народа съехалось. Каждый хочет свои шатры на почетное место, к хану поближе. Нас с голубями и соколами отселили подальше. Пока не нужны. Вдруг скачет посыльный: беги срочно к хану! Буде в голубях нужда – сразу письмо бы привезли, вздумай хан внезапно на охоту отъехать – велели бы соколов прихватить. А я-то зачем? Дело оказалось невиданное и зловещее.

Рассказчик замолчал, нарочно нагнетая напряжение. Зачем? Злат насторожился: с чего вдруг потянуло этого матерого филина на страшные сказки? Поди, неспроста.

– Говорил со мной Тохта с глазу на глаз. Оказалось, на его маленькую дочку напал беркут. Та только-только ходить начала. Играли с нянькой возле юрты. Та ее буквально на несколько шагов отпустила, как вдруг с неба орел упал. Хорошо нянька была совсем близко, да и не робкого десятка. Едва еще тень мелькнула, как она к ребенку бросилась. Тот только и успел зацепить девочку за шею. Когти у беркута как бритва. Придись удар лапой хоть чуток в сторону – ничто бы не спасло девчонку. Повезло. Рядом старуха оказалась из тех, что кровь заговаривать умеют, сразу ребенка перевязали. Пока лекарь прибежал, та уже с матерью смеялась, опять играть просилась. Дочка эта у хана самой младшенькой была. Он в ней души не чаял.

– Баялунь? – словно ни к кому не обращаясь, спросил Злат.

Бывший ханский кошчи усмехнулся:

– Сразу на нее подумал? Вот и Тохта тоже. Слишком приглянулась ему молодая жена – мать этой девочки. Много времени с ней проводил. Она из наших краев была. Красавица, каких мало. Я ее знал хорошо. Они с моей сестрой подругами были. Только одна Урук-Тимуру в жены попала, а другая – самому хану. Она-то молодая была, беды не чуяла. А Тохта был не лыком шит. Чутко нос по ветру держал. Понимал, что Баялунь новая жена не по нраву. Сторожился. Охрана была хорошая. Да и нянька возле девочки неспроста такая боевая оказалась. Это и спасло. Меня хан спросил, часто ли орлы на людей нападают и можно ли их этому научить.

– У нас в деревне рассказывали, как филин ребенка утащил, – встрял Илгизар.

– Слушай больше! – отмахнулся Туртас. – Я таких историй на своем веку столько наслушался. По всему свету. Байки все это. Сам я с орлами почти не охотился, но что они на людей нападают, не верю. Человек – слишком сильный зверь, а добычу еще унести нужно, да и на земле ее могут отбить. Орел нападает, потому что хочет есть. Человеческая лютость и коварство ему чужды. – Помолчав, он заговорил совсем другим голосом. Злым и чужим. – А вот лютость и коварство человека не знают предела. Приучить беркута нападать на маленьких детей можно. Нужно только долго и упорно его натаскивать на эту дичь.

– Ты так и сказал Тохте?

– Так и сказал. Сказал, что думаю. Кто-то натаскал беркута на маленьких детей и выпустил его совсем рядом с шатром. Выпустишь подальше, да еще над переполненным людьми лагерем, – можно ведь и промахнуться.

– Ну и чем кончилось?

– Ничем. Где искать этого орла? Небо не оставляет следов. Да и, скорее всего, хозяева в тот же миг, как он вернулся с этой охоты, сожгли его в ближайшем костре. Чтобы и костей не осталось. Кроме того, Тохта мог мне и не поверить. Он же знал, что его молодая жена моя землячка. Да еще с моей сестрой дружна. Стрела-то в самую Баялунь направлялась. Сам знаешь, под нее многие копали. Мог Тохта подумать, что я нарочно на одну жену тень бросаю, чтобы положение другой укрепить.

– Когда это было?

– В июле где-то. Точно уже не помню.

– Тохте оставалось жить всего месяц. Возможно, он тебе и поверил. Только теперь об этом никто не расскажет. Ни хан, ни Баялунь.

– Пусть покоятся с миром. Над ними теперь другие судьи. На всякий случай Тохта приказал мне осмотреть место происшествия, опросить свидетелей. Вдруг что обнаружится. Только зря время потратил. Осмотрел и рану у девочки на шее. Точно след орлиный: борозды сверху и одна снизу. Ни с чем не спутаешь. – Туртас повернулся к наибу и пристально взглянул ему в лицо. – Не думал я тогда, что увижу эту отметину снова. Двадцать лет спустя.

Эти слова будто обрубили нить давней истории и перенесли рассказ в день нынешний. Подальше от сказочных страстей, заговоров, ханов, дворцовых интриг. На городскую окраину, в старый постоялый двор на окраине города, где к осени уже не осталось жильцов, весело горит огонь в очаге, а добродушный хозяин сейчас принесет жареного гуся. Вся та история совсем не вязалась с этим простым и понятным миром, казалась обычной сказкой, рассказанной темным дождливым вечером у очага.

Даже сам рассказ стал каким-то будничным и незамысловатым: