Шведское огниво. Исторический детектив

– Приятно иметь дело с умным человеком и слушать умные речи. Только я далёк от царских забот. Вот с мудрейшим шейхом Ала-эд Дин эн-Номан ибн Даулетшахом ты бы нашёл общий язык. А я по земле хожу. И смотрю под ноги. Я вот даже и не помню, что против нас восемь лет назад крестовый поход был.

– Войну на Волыни помнишь?

– Войну помню.

– Так вот это оно и было. Тогда польский король Владислав бил челом папе, чтобы защитить истинную веру, церкви, монастыри и страдающую от безбожных язычников паству. Как раз на Волыни оба князя Юрьевича покинули земную юдоль, и на их бывшую вотчину бросились все соседи. А у Владислава силёнок не хватало свою долю урвать. Вот он и запел про истинную веру.

– Тогда вроде наша взяла.

– Как сказать. Договорились, вроде так, чтобы никого не обидеть. Новый правитель ханский ярлык принял и выход в Орду обязался по старине давать. Вот только самого его посадили на престол по своему согласию польский король Владислав и князь литовский Гедимин. Да ещё скрепив союз браком Владиславова сына Казимира и Гедиминовой дочери Альдоны, во крещении Анны. Смекаешь?

Злат сморщился, как от кислого:

– Вот это ты мне всё для чего толкуешь?

– Не спеши. Скоро сказка сказывается… В позапрошлом году этот самый волынский князь Болеслав женился на другой дочке Гедимина. Что скажешь?

– Совет, да любовь!

– Это мы, простые смертные женимся, чтобы любить, да детишек строгать. У государей и свадьба – государственное дело. Недавно пришла весточка – помер король Владислав. Теперь на его место сел сын Казимир. Тот самый – зять Гедимина. Ты не морщись, не морщись, Хрисанф Михайлович!

– Сдаётся мне, что ты всё время уводишь разговор в сторону. Толкуешь мне про заморских принцесс и королевичей. Как в сказке. А мне бы про то, зачем ты на ночь глядя на этот постоялый двор припёрся?

– Так это же самый конец ниточки. Тебе, наверное, больше начало интересно? Тем более, что на этой ниточке столько узелков. Да и какой рассказчик начинает историю с конца? Верно я говорю, Бахрам?

Сказочник добродушно усмехнулся:

– Повествование нужно начинать так, чтобы слушателю стало интересно после первых же слов.

Монах задумался, колупая ногтем рукоять липового ковшика.

– Тогда я, пожалуй, начну так. В самом начале лета, когда по реке пошла высокая вешняя вода, с одним из первых кораблей, с верховьев, в Сарай прибыл человек. С собой у него было письмо из самого Авиньона. И копчёная свиная нога.

XII. След свиной ноги

На сей раз Адельхарт явно угадал с началом. Илгизар даже подался вперёд, вытянув шею. С лиц Касриэля и Бахрама сбежала улыбка и они обратились в слух. Только наиб недовольно покачал головой:

– Не сомневаюсь, что всё, рассказанное тобой, окажется очень интересным. Однако у слова интерес есть много значений. От простого любопытства до обычной выгоды. И то и другое часто оказывается хорошей приманкой в ловушке. Ты хочешь поведать нам тайну. Есть тайны, которые люди уносят в могилу, есть тайны, которые уносят в могилу людей. Загадка свиной ноги уже подносила кинжал к моему лицу на расстояние одного пальца, а тебя, Илгизар, только чудо уберегло, ибо клинок был направлен в твоё сердце. Я не хочу снова искушать судьбу и будить лихо, которое, к счастью, обошло меня несколько месяцев назад. Поэтому начну рассказ первым, а ты его потом продолжишь.

Монах смерил Злата долгим внимательным взглядом и молча кивнул.

– Начну с того, зачем я вообще приехал на этот постоялый двор. Так вот. Меня прислал эмир, чтобы я удовлетворил любопытство его скучающих жён. По баням и базарам досужие люди много болтали о человеке, таинственным образом исчезнувшем из запертой изнутри комнаты. Задание я выполнил и больше мне здесь делать нечего. Нет ни мёртвого тела, ни даже подозрения на убийство. Вряд ли кто придёт в ближайшее время с жалобой. Всё! Сейчас я уже сидел бы дома у эмира, прихватив с собой сладкоречивого Бахрама, который уж наверное сумел бы приукрасить мой скучный доклад какой-нибудь подходящей к случаю занимательной историей. Судьбе было угодно, чтобы я сидел здесь со стражниками и ломал голову о завтрашнем дне. Ибо дорогу мне перебежал этот напыщенный молодой фазан, присланный Могул-Бугой. Я бы вообще не стал говорить тебе горьких слов, почтенный брат Адельхарт, и спрашивать зачем ты ходишь тёмными вечерами по постоялым дворам, если бы не причина, которая обрушила на мою бедную голову нежданную заботу. Этот самодовольный щегол припорхнул сюда на зов некого письма, присланного то ли из Чехии, то ли из Венгрии. Тут появляешься ты. Вот я и подумал, а не одна и та же причина гоняет вас по улицам Сарая? Поэтому, добрый человек, тебе сейчас совсем ничего не угрожает. Я даже не стану тебя удерживать, если ты просто встанешь и уйдёшь. Тебя ни в чём не обвиняют и не подозревают.

Было хорошо видно, что монаху именно так и хочется поступить. Однако, что-то его удерживало. Он недоверчиво смотрел на Злата и не двигался.

– Кстати, – неожиданно спросил наиб, – Ты тут, в сердцах ругнулся по каковски то. Ты откуда родом?