Шведское огниво. Исторический детектив

Как и предполагал наиб, спустившись с седла, тот растерял часть своей уверенности. Тем более, оказавшись перед седобородыми судьями и восседавшем на почётном месте грозным эмиром. Два пера на шапке и золотой пояс давали понять дерзкому юнцу, что в руках этого немолодого человека с нарочито тяжёлым взглядом немалая власть.

Сам нукер для похода в суд принарядился. Даже вместо простого халата он одел парадную шёлковую юбку, какие в последнее время так полюбились молодым людям из знатных. Говорили, что наряд этот завезли из Китая, и старики его не одобряли, считая изнеженной роскошью. Судя по презрительно скривившимся губам эмира, он думал так же.

– Значит ты потребовал от моего наиба, чтобы он задержал этого человека, как изменника? Твоя просьба выполнена и теперь мы готовы выслушать твои обвинения.

Злат подумал, что начало получается очень хорошим. Ответчика даже не спросили о его имени, давая тем самым понять, что не воспринимают его всерьёз. Будь юноша поопытней, он бы это заметил. Но тот решил припугнуть присутствующих могуществом своего хозяина.

– Я выполнял приказ эмира Могул-Буги. Он велел мне схватить и доставить к нему этого иудея.

Эмир поджал губы.

– А мне уважаемый Могул-Буга ничего не велел передать? Кстати, его почтенный отец эмир Сундж-Буга знает, что ты здесь… делаешь?

– Нет.

– Коротко и ясно.

Эмир был явно доволен. Главой рода кунгратов был Сундж-Буга. Так что вполне можно было послать ему жалобу на сына, чьи нукеры столь непочтительно вели себя в Богохранимом Сарае, не передавая дело на рассмотрение судей. Угадав мысль эмира, один из яргучи тоже подал голос:

– Этот иудей не может быть обвинён в измене. Он ведь не давал никакой клятвы. К тому же он не монгол.

– Он получил тайное послание! – выкрикнул нукер, – От врагов хана из Венгрии!

– Вот как! – насторожился эмир.

– Это хоть и не измена, но злоумышление против государя, – добавил судья.

– Мне поручили доставить его вместе с этим письмом в ставку хана!

– Это мы уже слышали, – невозмутимо парировал эмир. – Только твои слова пока остаются всего лишь словами. Ты действительно получил письмо из Венгрии? Э-э-э…

– Касриэль, – с готовностью выступил вперёд меняла. – Я получаю много писем из разных земель. Такова моя работа. Писем из Венгрии я, в последнее время не получал. Было письмо из Праги, но это в Чехии. Оно у меня, и я хоть сейчас могу предоставить его. В нём нет ничего предосудительного – обычное заёмное письмо.

– Твои заверения могут оказаться такими же пустыми, как и речи этого нукера, – подал сердитый голос старый яргучи.

– Давайте уже что-нибудь решать, – объявил эмир.

– Что мы можем решить? Мы имеем одно голословное заявление против другого. Хотя можно постановить провести расследование. По заявлению этого юноши. Но, это не дело суда.

– Вы можете изъять все бумаги в моей конторе и просмотреть их, – подал голос меняла, – Коли этот достойный юноша утверждает, что среди них есть какое-то злоумышление.

– Так и поступим, – согласился эмир, – Пусть битакчи отправляются с тобой и привезут все бумаги.

– А на время расследования этот меняла должен находиться под стражей, – потребовал посланец Могул-Буги, – Пусть с ним будет охрана. Кто будет виноват, если он сбежит? Или уничтожит улики?

Виноватым быть не хотелось никому. Касриэль с писцами и стражниками покинули суд.

– Может быть ты хочешь сказать что в защиту единоверца? – вспомнил один из судей про терпеливо томившегося на скамье у стены почтенного Соломона.

Тот проворно вскочил и вышел на середину. По комнате распространился запах благовоний. Соломон почтительно склонил голову, увенчанную прекрасной жёлтой чалмой, какие носили евреи ещё в Багдаде халифов, и строго вымолвил:

– Мне нечего сказать по этому делу. Я здесь совсем по иной причине.

Изумлению наиба не было границ. Неужели хитрая лиса Соломон пошёл на попятную и отступился от менялы?

– Моё дело касается вопросов веры, – между тем продолжал тот, – Точнее сказать, – он выдержал паузу и возвысил голос, – Оскорбления веры! Ведь именно с этим вопросом люди должны идти в суд, который разбирает дела по Ясе великого Чингизхана. Тем более, что наш обидчик здесь!

Соломон сделал шаг вперёд, полуобернулся и величественно вскинул руку в направлении нукера Могул-Буги:

– Этот человек вчера явился со своими товарищами вооружённый в нашу синагогу, где мы молились по случаю наступления нового года. Прервал наш праздник, оскорбил наших прихожан. Мы просим защиты у Дивана и эмира!

Нукер вспыхнул и бросился к Соломону, и тут же встал, как вкопанный, словно натолкнувшись на грозный голос одного из яргучи:

– Остановись, несчастный! Или ты умрёшь прямо сейчас! Если ты не понял, то я поясню – тебя обвиняют в святотатстве!

В суде повисла тяжёлая, как ртуть, тишина.

– Мы слушаем твои оправдания. Помни, каждое твоё слово сейчас весит, как каменная глыба, а вот твоя жизнь – легче воробьиного пёрышка.

– К тому же ты обманул нас, – печально добавил эмир, – Оказывается, ты не обратился с просьбой к моему наибу, а самовольно схватил человека без всякого закона.