Шведское огниво. Исторический детектив

– Езжай и передай, что я его жду на дороге. Постой! Давай попрощаемся. Твоё расследование закончено. Теперь и дело с долгом утряслось. Можешь отправляться к своему эмиру. Расскажешь ему про письмо из Праги, про исчезнувшего посланца и про голубков Музаффара. Только ничего не перепутай. Думаю, он тебя похвалит. Только не спеши, не гони своих людей прямо в дождливую ночь. Выспись, отдохни. К эмиру доберёшься как раз к вечеру, когда он уже поужинает, примет ковш-другой вина и будет рад благодушно послушать длинную историю. Ты хочешь ещё что сказать?

Было видно, что Сулейман замешкался. На его бесхитростном лице читалась печаль.

– Прости меня, почтенный наиб, – сказал он после недолгого колебания, – Я доставил тебе столько хлопот. Если бы не ты, я так и остался бы в капканах, которые в изобилии таяться на здешних улицах. Может я не так умён, как твой учёный помощник, но рука моя тверда, а сердце предано друзьям. Если тебе, когда-нибудь потребуется моя помощь, только дай знать. Твои враги станут моими врагами.

Злат обнял юношу и долго смотрел ему вслед. Он вспомнил, последние слова Сулеймана и усмехнулся. Как легко в этом мире обзавестись врагами. Даже если находишь друзей.

Ждать пришлось недолго. Купец спешил.

– Сулейман сказал, что моё внимание ты оценил в целый мешок серебра, – вместо приветствия произнёс Злат, когда тот приблизился.

– Это был лишь задаток, – засмеялся купец, – Когда сейчас я услышал от него добрую весть, то отблагодарил ещё.

Злат вздрогнул от неожиданности. Слова были произнесены по-русски. Язык был собеседнику не родной – в речи чувствовался сильный выговор. Купец явно рассчитывал на доверительную беседу.

– Если тебе трудно говорить по-русски, можешь перейти на кипчакский. Или ты его тоже плохо знаешь?

– Моё имя Авахав. Я купец из Сугдеи. Русские называют её Сурожем. Она лежит на пересечении многих путей, по которым туда приходили люди с разных концов света. Поэтому любой сурожанин с малолетства привыкает говорить сразу на нескольких языках.

– Ремесло купца – покупать и продавать. Ты только что заплатил целую кучу денег.

Авахав негромко засмеялся. Он так и не перешёл на кипчакский язык.

– Хочешь знать, что за товар я купил и кому его хочу продать? Сегодня утром в православную обитель с епископом приехал один человек. Мне очень нужно его увидеть. Тайно.

– Единственное, что я смогу для тебя сделать, это передать твою просьбу. Мне не трудно.

– Этот человек прибыл из Москвы. Его имя Алексий. Мне очень бы хотелось поговорить с ним с глазу на глаз. У меня есть товар, который он обязательно захочет купить.

– Похоже ты спутал меня с посредником-миянчи. Напомнить тебе, кто я?

– Ты, слуга хана. Кого, как не тебя позвать для тайных дел, которые со стороны могут показаться подозрительными? От хана у меня тайны нет. Значит, от тебя тоже. Сурожские купцы хотят вести дела в Москве, многие уже давно это делают. Для этого нужно дружить с тамошним князем. Этот монах очень близкий к нему человек. Хочешь я скажу, зачем он сюда приехал? Он вынюхивает след литовского княжича Наримунта, которого год назад захватил киевский баскак. Я могу в этом помочь. Теперь понятно, для чего такая тайна? Передай ему мою просьбу, и я щедро отблагодарю тебя. Думаю, он тоже.

Злат засмеялся:

– Долг любого доброго человека содействовать соединению двух любящих сердец. Даже если одно из них любит власть, а другое деньги.

– Можешь выбрать любую рабыню на рынке, какую пожелаешь, – стал скорее ковать, пока горячо, купец, – И любого коня. Можешь не торопиться. Я оставлю тебе пятьсот иперперов, купишь, когда пожелаешь.

Злат покосился на него с подозрением и предложил:

– Тут недавно одни дорожный сундук хотели купить за такую же сумму. Может возьмёшь?

– Какой сундук? – испугался Авахав. Кажется искренне.

– Пошутил, – успокоил его наиб, – Просто везёт в последнее время на щедрых людей.

– С моей стороны никакой щедрости. Деньги не мои. Их собрали сурожские купцы для важного дела. Невероятной важности, – подчеркнул купец.

– Поехали скорей, пока совсем не вымокли. Дождь усиливается и мельчает. Быть ночью туману.

Алексий почти бегом выбежал из кельи, которую ему отвели в епископских покоях, едва ему передали просьбу наиба о встрече.

– Привёл тебе человека. Он что-то знает про Наримунта.

На лице инока смешалось восхищение и изумление:

– Не зря мне посоветовали обратиться к тебе! Где он?

– Мокнет за воротами. Хочет переговорить без лишних глаз.

– Веди сюда. Я сам вас встречу на крыльце.

Караульщик на воротах даже не осмелился спросить имя незнакомца, которого мимо него провёл сам наиб. Только поклонился услужливо и бросился прилаживать на место толстую жердь, перегораживающую проход. Ворота закроют только с наступлением второй ночной стражи.