Шведское солнце и пармезан

Паула произносит это с улыбкой, но совершенно серьезно. Она слишком увлеклась в прошлую среду и совсем об этом не жалеет, потому что ей было весело, но допустить повторения она не может. Иначе есть риск, что она совершит какую-нибудь глупость. Ляпнет что-нибудь не то. И раскроет то, чего раскрывать не следует. А она никак не может этого допустить. Завтра последний день кулинарных курсов. И в воскресенье все разъедутся по домам. Наверное, она могла бы остаться еще на одну ночь у Флоры и как следует отдохнуть. Как будто Флора и без того мало для нее сделала.

В понедельник придет мой черед засучить рукава, размышляет Паула.

В кармане джинсов начинает жужжать мобильный телефон. Вибрации проникают сквозь плотную ткань и расходятся по всему телу. Кто на этот раз? Звонки и сообщения преследуют ее уже несколько дней, и Паула старательно игнорирует их. Вдруг это снова звонят из пансионата в Тоскане?

Или же это она?

Антония?

Тревожные мысли Паулы рассеиваются, когда в небо взлетает чья-то бледная рука. Хильда.

– Да?

– На самом деле в нашей группе есть один певец, – произносит та с улыбкой.

Паула много раз ловила себя на мысли, что у Хильды красивая улыбка. Есть в ней что-то подростковое и вместе с тем зрелое. Следом Паула наморщивает лоб.

– Да? В самом деле?

По невесть какой причине взгляды всех присутствующих немедленно устремляются на Расмуса. Импозантный мужчина, думает Паула. Хотя и с пивным брюшком. Ему бы поближе познакомиться со средиземноморской диетой. Полезно для здоровья.

Расмус выглядит смущенным.

– Так вы артист? – спрашивает Паула.

– Э, пожалуй.

Смешно, думает Паула. Он совсем не похож на артиста. В Италии мужчины-музыканты выглядят куда более раскрепощенными. Размахивают гитарой и вообще ведут себя развязно. У этого же парня такой вид, словно он хочет провалиться под землю.

– И что же вы поете?

– Он – эстрадный певец, – поясняет Карина и хлопает брата по плечу. – Солист самого лучшего данс-бэнда Швеции «Розы Расмуса».

– О!

Паула прикладывает все силы, чтобы выглядеть донельзя обрадованной. Данс-бэнд. Так он поет танцевальные песни? В таком случае это объясняет его пивной живот. Ничего так ненавидит Паула, как танцевальную музыку. Глупые слащавые песенки о летних ночах и влюбленных мужиках и тетках. Благодарю покорно, думает она. Слава богу, мне довелось узнать, что такое итальянская народная музыка, страстная и зажигающая сердца.

Но сейчас они не в Италии. А в Руслагене.

– Как интересно, – восклицает Паула. – «Розы Расмуса», какое…

Идиотское?

– … замечательное название! Так как насчет того, чтобы спеть для нас сегодня вечером, Расмус?

– Э…

– Уверена, у Флоры где-то была гитара. Не знаю, настроена она или нет, но мы наверняка сможем быстро это поправить. Всего несколько песен за ужином, вот будет здорово!

– Дело в том, что я уже довольно давно не выступал вживую…

– Но нас же здесь всего ничего. Ну, пожалуйста! Соглашайтесь!

Паула складывает руки и умоляюще смотрит на Расмуса. И все остальные тоже на него пялятся. Теперь он просто не сможет отказаться, думает Паула.

Расмус поднимает голову и встречается с нею взглядом.

– Конечно, – произносит он наконец.

Глава 40 Расмус

В кастрюльке кипит томатный соус.

У Расмуса тоже все кипит. Внутри.

Кровь бурлит в венах – горячо, неистово. Нас же здесь всего ничего. Ну же, соглашайтесь. Всем известно, что перед небольшой группой слушателей выступать в сто раз труднее, чем перед двумя сотнями пьяных посетителей ресторана. Или же об этом только сами музыканты знают?

Расмус помешивает деревянной ложкой булькающее варево, как учила его Карина. Смотрит, как сестра добавляет еще больше оливкового масла, одну или две столовые ложки томатного пюре, самбал [23], снова оливковое масло… но все, на чем он может сосредоточиться, это злость. Карина отошла на второй план, став кем-то вроде кулинарного призрака, чьи руки время от времени мелькают над кастрюлькой.

Расмус косится на Хильду, которая готовит за столиком напротив, теперь снова в команде с Данте. И сегодня на ней платье в горошек, в котором, приходится признать Расмусу, она выглядит довольно хорошенькой. И все же. Это по ее вине…

– Ты ведь мешаешь? – спрашивает Карина.

– А ты что, сама не видишь?

– Ну-ну, я просто спросила. Ты что, встал не с той ноги?

Расмус лишь что-то ворчит в ответ. Карина решает сменить тему:

– Видишь, как он смотрит на меня?

Расмус непонимающе оглядывается:

– Ты о ком?

Карина кивает на стол перед ними:

– Данте?

– Тсс!

Расмус смотрит на Данте, которому поручено то же самое, что и ему. Мешать, мешать и еще раз мешать.

И где только он умудрился накачать такие мускулы, думает Расмус. Интересно, я тоже могу заиметь такие? Или уже слишком стар для этого?

– Да, – шепчет Карина. – Данте. Видал, как он на меня пялится?

– Да ну?

– Серьезно тебе говорю. Прямо глаз не сводит.

– Ерунду болтаешь.