Швея из Парижа

Дорогая Эстелла!

Это самое дерзкое послание из написанных мной за всю жизнь, поскольку оно содержит два допущения, в которых я не могу быть убеждена. Первое: я могу умереть. Второе: ты моя сестра. Во втором я абсолютно уверена, а что касается первого… позволь упомянуть только, что у меня всегда было некое шестое чувство в отношении будущих событий.

Я попросила мистера Фоулера вручить тебе письмо в случае моей смерти. Возможно, ты никогда не прочтешь его. Но, как бы странно это ни звучало, я надеюсь, что прочтешь. Причиной, которая заставила меня исчезнуть накануне твоего первого модного показа, стала моя беременность. Хотя я переспала с Алексом всего один раз и предусмотрительно использовала диафрагму, судьба сыграла со мной очередную шутку.

Разумеется, я ничего не рассказала Алексу. Однажды он признался, что на войне человек сильнее, если не оставил позади тех, кого любит. А я знаю, что он полюбил бы ребенка. Я думаю, что, возможно, после войны расскажу ему все. А может быть, никогда не решусь сделать это из малодушия. Я сама не знаю.

Все, что я знаю, – это что вырастить ребенка не смогу. У кого мне было учиться азам воспитания, если мой единственный образец для подражания – Гарри? А еще я прихожу в ужас от мысли, что, если Гарри узнает о ребенке, он каким-либо образом отберет его у меня и сделает то, что сделал со мной. Малышу будет безопаснее подальше от меня.

Я поручила ребенка миссис Парди, чтобы она присмотрела за ним, пока я не смогу найти другой выход. Хотя что такое лучший выход, я знала всегда: если ребенка возьмешь к себе ты и вырастишь как родного. И возможно, однажды сможешь поведать Алексу, что у него есть сын. Думаю, ему лучше услышать об этом от тебя.

С любовью,

Лена

– Что? – прошептала Эстелла, добравшись до конца письма. Она взглянула на мистера Фоулера. Тот спокойно сидел в кресле, словно они собрались выпить аперитива, а не обсудить шокирующие известия.

– Вот документы на усыновление, – сказал мистер Фоулер. – Если вы согласны принять на себя обязательства, которые мисс Тоу пожелала на вас возложить, то все, что требуется, – поставить подпись вот здесь. – Он ткнул пальцем в документ и протянул ей ручку.

– Однако отец ребенка – Алекс. Я не могу усыновить мальчика. Это его сын.

– Мисс Тоу понимала, что род занятий Алекса препятствует воспитанию ребенка, во всяком случае во время войны. Она попросила меня внести в документ соответствующий пункт: если мистер Монтроуз после войны выразит желание растить ребенка как своего сына, он сможет отозвать ваши права на мальчика. Хотя я почти уверен: она надеялась, вы будете растить его вместе. – Мистер Фоулер взглянул на Эстеллу поверх очков. – Такой шанс есть, как вы полагаете? Если да, то для всех будет проще.

После всего, что она только сделала Алексу? Счастье, если он вообще когда-либо захочет с ней разговаривать. Да еще и жгучий стыд по поводу отцовства Гарри, который поселился в ее сердце. Там он и останется. Она никогда не признается Алексу.

– Этот шанс исключен, – безнадежно махнула рукой Эстелла. – Значит, Алексу неизвестно о ребенке?

Мистер Фоулер покачал головой.

– Извините. – Эстелла вскочила и направилась к ближайшему телефону. Пусть сама мысль о разговоре с Алексом после произошедшего между ними ей невыносима, все-таки он должен знать о ребенке.

Трубку сняла миссис Гилберт: