Швея из Парижа

Наконец все было готово. Все двадцать образцов. Элизабет Хоус, которая прислала ей список гостей, чтобы подготовить приглашения, и с которой Эстелла встречалась еще два раза, подсказала, что двадцать – идеальное количество. Для начала два купальных костюма в комплекте с юбками из той же ткани, два брючных костюма – Эстелла не была уверена, что было более дерзким, купальник или брюки, – четыре платья, два костюма, состоящие из жакета и юбки, два повседневных костюма, четыре вечерних платья и четыре платья, задуманные как универсальные – для работы, дома и выхода в свет. Изготовить двадцать образцов вполне реально, надеялась Эстелла, пока она не заработает достаточно средств на аренду помещения, покупку новых тканей и обустройство настоящей мастерской вместо спальни особняка в Грамерси-парке.

Она разослала приглашения. Покупатели и пресса обещали прийти. А значит, настало время показать Манхэттену, на что способна «Стелла Дизайн».

День показа выдался промозглым. Над скользкими тротуарами нависали холодные серые облака, пронизанные стальными иглами рвущихся к солнцу небоскребов.

– Как думаешь, это не плохая примета? – спросила Эстелла, когда они с Джейни одевались.

– Да что ты! – фыркнула подруга. – Плохая примета – это прийти в Грамерси-парк и обнаружить, что все твои модели украдены.

Эстелла рассмеялась:

– А может, это то, что надо. По крайней мере, хоть кому-то захотелось их носить.

– Вот что значит хороший настрой!

Хороший настрой. Он ее покинул. Все, о чем Эстелла могла сейчас думать, – это то, что у нее есть один-единственный шанс и все завязано на него. Если показ провалится, Джейни выйдет замуж за Нейта и уедет из города, а Сэм так и не получит вожделенную работу, разочаруется в Эстелле и найдет себе более достойных друзей. Эстелла на всю жизнь застрянет в «Студии Андре», ощущая, как ее талант и душа рассыпаются на все более мелкие части. Мама узнает, что дочь упустила свой шанс и не сделала карьеру, что она навсегда останется мидинеткой в швейной мастерской. И Лена, кем бы она ни была, поймет: Эстелла из тех, кто обещает много, а в результате ноль. И останется Эстелла одна, на осколках мечты.

Все это крутилось у нее в голове, пока они с Джейни ехали в Грамерси-парк. Миссис Парди впустила их в дом, как всегда сияющая, словно солнышко, столь желанное в этот пасмурный день.

– Я приготовила кофе, чтобы вас взбодрить. И напекла пирожных.

– Вы погубите мою фигуру, миссис Пи, – простонала Джейни.

– Чепуха. С такой фигурой можно есть все подряд без малейшего ущерба. Так что кушайте на здоровье.

– Уговорили. – Джейни дотянулась до блюда и выхватила самое большое пирожное.

Эстелла едва пригубила кофе, не собираясь рассиживаться.

– Пора начинать. Миссис Пи, нам нужно взглянуть, что еще требуется сделать в большой гостиной. Джейни, не могла бы ты подготовить комнату для переодеваний?

– Конечно. – Джейни помчалась расставлять по порядку вешалки с образцами одежды.

Первое, что увидела Эстелла, открыв дверь в гостиную, – это стоящие повсюду вазы, сами по себе произведения искусства: сферической формы, покрытые крапчатой аквамариновой глазурью, они мерцали, как морская гладь под лучами южного солнца. Лишь после того Эстелла обратила внимание на цветы в вазах: роскошные ярко-розовые пионы, которые на зелено-голубом фоне ваз смотрелись дерзко и изысканно.

– Как… кто… – Эстелла не нашла слов.

– Перед отъездом Лена оставила мне столько денег на хозяйство, что я подумала, цветы станут отличным дополнением, – сказала миссис Парди.

– Они великолепны, – выдохнула Эстелла. – Однако я не могу этого принять. Вы кормите меня, Сэма и Джейни; я не сомневаюсь, что все мы съедаем больше Лены. Не может быть, чтобы она оставила вам столько денег.

– Так и знала, что вы это скажете. Но я хочу отблагодарить вас за свой наряд. – Миссис Парди жестом показала на элегантный костюм сапфирового цвета, который Эстелла пошила для нее и который, как она заявила, ей даже не хочется снимать.

– Спасибо, – улыбнулась Эстелла. – Гостиная просто чудо.

Еще бы! Цвет ваз идеально гармонировал с зеленью парка за окнами, розовые пионы выглядели как дивные вечерние платья, и даже тусклое небо заливало помещение рассеянным светом, который был не под силу солнцу, и словно намекало – вещи сами обладают способностью сиять.

А потом стало не до размышлений. Пришел Сэм, который позвонил на основную работу и сообщил, что заболел и останется дома – сама Эстелла и Джейни поступили так же, – и остался доволен видом манекенщиц, убедившись, что Джейни и другие девушки знают, кто что надевает и в какой последовательности им нужно выходить.

В половине третьего миссис Парди сунула в руки Эстеллы бокал шампанского. Та пригубила его не без удовольствия, ощутив, как пузырьки газа щекочут нос, растягивают губы в улыбке и гонят прочь все тревоги.

– За вас, – обратилась Эстелла к Сэму и Джейни, – за друзей, лучше которых нет на свете. И за миссис Парди. – Они выпили, и Эстелла добавила: – И за Лену. Она настолько щедра, что до сих пор не верится.