– В «Миссию моряков»?.. – начала было Эстелла, но тут же закрыла рот и взялась за чемодан. – Ладно, не важно.
Поезд остановился. Алекс направился на встречу с Питером Кэски в «Миссию моряков», один из многих перевалочных пунктов для потерпевших авиакатастрофу летчиков на их долгом секретном пути через Францию. Питер распределял среди связных деньги и табак – особенно табак, который стал более твердой валютой, чем бумажные деньги, – а еще собирал разведывательную информацию, обеспечивал, чтобы никто в подпольной сети не опасался попасть в западню и чтобы немцы не пронюхали о ее существовании.
Алекс вернулся на вокзал, когда состав уже стоял под парами.
Они выехали из Марселя в Париж. Алекс надеялся, поездка продлится не более полутора суток с учетом прохождения досмотра на всех контрольных пунктах, благодаря которым некогда необременительное путешествие превратилось в полосу препятствий. В пять утра, с восходом солнца, Алекс пересел ближе к Эстелле; Лена уже несколько часов дремала, и он решил дать ей возможность прилечь. Эстелла, хотя и выглядела наиболее утомленной из них троих, все еще бодрствовала.
Он не произнес ни слова, просто запрокинул голову назад и прикрыл глаза, чтобы расслабиться минут на десять – этого будет достаточно, иначе придется распечатать бензедрин, а он хотел сохранить таблетки на случай крайней необходимости. И некоторое время спустя – ночь прошла, на востоке занималась заря – проснулся как от толчка, ощутив, как что-то опустилось ему на бедро. Это оказалась ладонь Эстеллы. Девушка уснула и непроизвольно подвинулась ближе к Алексу, а ее рука изменила положение.
Он изучил ладонь Эстеллы, те самые проворные пальчики, в которых она недавно держала карандаш и легко водила им по бумаге, превращая грифельные штрихи в завораживающие образы, рассмотрел кончики указательного и большого пальцев, усеянные, как он теперь заметил, крошечными ранками, следами от иголок – ничего не поделать, издержки профессии. Во сне рука выглядела мирной и трогательной. Алекс где-то слышал, что у французских белошвеек
Алекс тряхнул головой; да что с ним такое? Ни разу в жизни ему не хотелось просто взяться с кем-то за руки. Однако сейчас он осознавал, что был бы абсолютно счастлив почувствовать ее ладонь в своей, ощутить, что небезразличен ей настолько, чтобы она держала его руку. Разумеется, Эстелла находится здесь лишь потому, что он убедил ее, причем наиболее жестким способом. И если он посмеет коснуться ладони девушки хотя бы одним пальцем, та отбросит руку, выпалит что-нибудь язвительное и не будет с ним разговаривать до конца поездки.
Так что лучше просто сидеть рядом в вагоне поезда и наблюдать, как утреннее солнце не спеша поднимается все выше. Лучше просто терпеть эту пытку, ведь, если бы Эстелла не уснула, такого момента в жизни бы не случилось.
После Лиона Алекс выскользнул из-под руки Эстеллы, не отважившись приподнять руку и опустить на сиденье – просто позволил ладони упасть. Он достал хлеб, сыр и вино, купленные в Марселе. Скоро предстояло пересечь границу оккупированной зоны, надо подкрепиться.
– Умираю с голоду, – послышался голос Эстеллы. Она проснулась от шуршания бумажных пакетов.
Алекс передал ей хлеб и воду, а сам пересел к Лене.
– Тебе следует уяснить, что можно, а что нельзя сейчас во Франции. – Он кивком показал за окно. – В оккупированной зоне другие правила.
Поезд мчался вдоль крутого откоса. Перед ними раскинулась долина. Золотой берег! Листья виноградных лоз блестели золотом, напомнившим Алексу о платье Эстеллы, в котором он увидел ее впервые. Вдоль железной дороги яркой голубой лентой петляла река, проносились покрытые сочной зеленью холмы и виноградники… Хотя бы одна мирная минута за всю тяжелую поездку. Идиллия, дающая возможность забыть о бушующей рядом войне.
– Ух ты! – услышал он восклицание Эстеллы, которая тоже повернулась к окну.
Они ели, не отрывая глаз от окна. Души наслаждались пасторальной картиной так же, как тела наслаждались хлебом. Покончив с завтраком, Алекс сел на место и вытянул ноги. Лена улыбнулась ему. Он заметил, как замечал всегда, круги под глазами, выдающие сознание собственной ущербности, и заправил прядку волос ей за ухо – жест, показывающий, как он заботится о ней.
Алекс видел, что Эстелла за ним наблюдает. Наверняка этот жест представился ей очередным доказательством их с Леной отношений. И даже хотя в глубине души Алекс не хотел, чтобы Эстелла считала их с Леной любовниками, он был рад, что она так думает, – это воздвигало между ними еще один барьер. А без этих барьеров – с учетом его прошлого – он лишь причинит Эстелле боль, а сама мысль об этом для него невыносима.
Ну что ж, пора перейти к делу.