Швейная машинка

Замок рассверливается удивительно быстро, и Фред тщательно сметает металлические опилки и пыль, полагая, что раз уж ящик был заперт более полувека, то можно подождать и еще несколько минут.

Он аккуратно устанавливает его на край стола и пытается поднять крышку, но она плотно прилегает к основанию, так что ему приходится изо всех сил надавливать обоими большими пальцами. Когда Фред наконец преуспевает, его настигает разочарование: в ящике оказывается только заклеенный конверт. Поверх печати идет подпись дедушки — во избежание постороннего вмешательства.

— Ну ладно. Я же говорил, что люблю загадки, вот я и подобрался к ним.

Он ищет, чем бы вскрыть конверт, не решаясь просто зацепить пальцем край и порвать его. Рядом с компьютером Эллен в большом цветочном горшке стоят ручки и карандаши. Он роется там в поисках чего-нибудь маленького и острого. В итоге пальцы нащупывают шестидюймовую черную пластмассовую линейку, украшенную надписью: «Войны роботов».

— Прекрасно, — говорит Фред.

Он подсовывает линейку под клапан конверта и начинает медленно и осторожно его открывать. В голову ему приходит множество вариантов: может быть, это деньги, отложенные на черный день, или любовное письмо. Но все оказывается совсем не так, как он ожидал.

Фред вслух читает заголовок:

Выписка из реестра смертей Шотландии.

Он внимательно изучает документ, откладывает его в сторону и возвращается к дрели. Очень медленно и аккуратно он начинает наматывать провод на ручку, так что каждая петля плотно прилегает к предыдущей. Фред противится искушению еще потянуть время, вытряхнув на пол все содержимое рабочего ящика Эллен и тщательно сгруппировав по размеру все сверла и насадки на отвертки. Только покончив с дрелью и аккуратно уложив ее под верстак, он возвращается к бумаге и читает ее во второй раз. У него трясутся руки.

Лилиан Джин Моррисон.

Родилась 3 июля 1957 года.

Умерла 18 июня 1963 года.

Отец — Альфред Моррисон, садовник.

Мать — Констанс Моррисон.

Причина смерти — корь.

Сообщил отец.

Фред с трудом подбирает слова:

— Всего пять лет.

С сертификатом в руках он меряет шагами мастерскую. Все это кажется бессмысленным.

В итоге Фред вкладывает документ обратно в конверт и отключает телефон от розетки, чтобы позвонить. Ответа нет, но включается голосовая почта.

— Мама, мне надо с тобой поговорить. Я заеду вечером.

Он ждет Эллен.

Когда примерно в половине второго она заходит в мастерскую, Фред сидит за ее столом.

— Я вернулась.

— Я вижу.

— Я принесла сэндвичи. Торт еще остался?

Он не отвечает.

— Фред? Все в порядке?

— Мне надо с кем-то поговорить.

— С кем-то конкретным или я тоже подойду?

— Извините, это было грубо.

— Принимается. — Эллен ждет, что он продолжит, но Фред молчит, так что она мягко спрашивает: — Это как-то связано с содержимым ящика?

Фред вздрагивает:

— Случилось кое-что ужасное, и я не знаю, что с этим делать.

— Очень неприятно.

— То есть случилось это много лет назад, но… в общем, все сложно. — Он встает из-за стола и начинает ходить по комнате взад-вперед. — Я не знаю, с чего начать. Похоже, это какой-то семейный секрет, о котором я до сегодняшнего дня ничего не знал.

— Так.

— Моя мама родилась в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, так что она должна знать.

— О чем знать? — Эллен хватает его за рукав, когда он в очередной раз проходит мимо. — Фред, сядьте и успокойтесь, я ничего не понимаю.

— Должна же она знать, что у нее была сестра. — У него на глазах слезы, а в горле ком. — У нее была сестра, и она умерла.

— Господи боже мой… — Теперь ее черед поражаться. — Простите. То есть продолжайте…

— Она умерла от кори. Я не знаю, насколько корь заразная. У меня нет детей, но у меня не идет из головы картинка: я вижу, как мой ребенок — нет, моя дочь — умирает. — Фред начинает говорить быстрее: — А ведь сейчас никто не беспокоится насчет кори. Я уверен, что был привит от нее еще в детстве; мама все еще хранит мою медицинскую карту. — Он смотрит на Эллен, словно ища поддержки. — Вы примерно того же возраста, что и я, так что, наверное, у вас тоже есть прививка.

— Честно говоря, я никогда не спрашивала, но наверняка есть.

Фред снова берет в руки конверт и вынимает сертификат:

— В ящике было вот это. Я ничего не понимаю. Все это чертовски странно.

Эллен читает страшные подробности и качает головой:

— Фред, мне так жаль. Я тоже ничего не понимаю.

— Мы с мамой часто шутим на тему того, что оба были единственными детьми и что поэтому такие особенные — типа: «Господи, мы были так ужасны, что родители не захотели больше никого заводить». Я, мама, бабуля и моя прабабушка — все были единственными детьми. — Он замолкает. — Только оказывается, что это не так. И никто из них никогда, никогда мне ничего не говорил.

— И что вы собираетесь делать?

— Я позвонил маме и оставил ей на телефоне сообщение, что вечером заеду, но не уточнял, в чем дело. И теперь у меня много вопросов.

— Какие, например?