Швец. Второй шанс для бандита

— Забавно, — хмыкает Швецов и ставит руки на кухонный гарнитур по бокам от меня. — А что там ещё было?

— Ничего… — активно мотаю я головой. Нет, рассказывать про глупые угрозы нетрезвого солдата я, конечно, не собираюсь. — Пусти, мне со стола убрать надо.

Спрятаться от тебя мне надо, да.

— А про то, что ты меня любишь или не любишь? — понижает голос Саша, игнорируя просьбу, и ведёт носом мне по щеке до мочки уха.

Я чувствую жар его тела через рубашку. Чувствую, как он зол, возбуждён, как сбито дыхание… И нет! Ни за что не сдамся первой. Так уже было. Я больше не хочу! Не хочу, чтобы на моих чувствах снова играли!

Мое молчание затягивается. По щекам текут слёзы.

— Варя? — давяще напоминает о вопросе Швецов. — Ты меня любишь?

— Нет, — выдавливаю из себя хрипло. — Пусти… — упираюсь ладонями в его плечи.

— Плохо, — усмехается Саша и одним резким движением подсаживает меня на столешницу, заставляя раздвинуть ноги. — Тогда придётся потерпеть… — рычит, прикусывая губами мочку моего уха.

Сердце ухает и захлёбывается, пропуская удар. Низ живота опаляет возбуждением. Я знаю, как дальше будет. О, я хочу, чтобы так было! Я — тряпка. Безвольная кукла. Влюблённая дура. И жизнь меня ничему не учит…

Швецов перехватывает меня за шею, сжимает пальцы.

— Моя маленькая… Хочу тебя… — шепчет в губы и впивается в них поцелуем.

— Там… — задыхаюсь, успеваю я вставить между поцелуями. — Маша… Увидит. Саша, нет!

— Не увидит, — он спускается жадными и быстрыми поцелуями по моей шее к груди. — Мультики смотрит. Мы быстренько…

— Саша, Саша, — неактивно протестую я. — Ну нет, ну, пожалуйста…

Он, конечно, меня совсем не слушает. Терзает ласками грудь. Ныряет руками под подол сарафана, сжимает мои бёдра и сдвигает трусики в сторону. Я прикрываю глаза от стыда. Потому что: «да». Я возбуждена. Но это только тело. Или не только… Мамочки, я совсем ничего не понимаю! Я запуталась!

— Ну как же «нет»? — хрипло рычит Швецов, проходясь костяшками пальцев по моим самым чувствительным местам. — Если «да». Да, моя маленькая…

Он снова меня целует.

Я, не в силах преодолеть рассинхрон в теле, чувствах и разуме, бьющемся на последнем издыхании, одновременно выгибаюсь, выпрашивая ласк, пытаюсь оттолкнуть Сашу и отвечаю на поцелуи.

Слышу звук растягивающейся ширинки. Напрягаюсь всем телом, готовясь к вторжению в свое тело, потому что мне снова по-девичьи страшно, как это будет спустя пять лет. Да ещё и после родов, и в такой позе…

— Александр Николаевич! Ты где? — вдруг раздаётся из прихожей мужской голос и хлопает входная дверь. — Телефон не берёшь…

Швецов, ёмко выругавшись и тяжело дыша, отстраняется от меня. Опускает подол, застёгивает ширинку… Я, кажется, издаю разочарованный стон. Все это очень быстро, пока я сижу и тупо хлопаю глазами.

Шаги в коридоре приближаются.

— Я здесь, — психуя, рявкает Швецов.

В дверном проёме кухни появляется его охранник и с плохо скрываемым удивлением скользит по нам взглядом.

— Если ты пришёл с какой-то хренью, ей Богу, Сёма, я отстрелю тебе яйца, — шипит Александр, разворачиваясь к нему лицом.

Я прячусь за его спину. Мне неловко. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, чем мы только что занимались.

— Так что случилось? — повышает голос Швецов.

— Там на улице полный двор журналистов и ментов, — угрожающим тоном говорит Семён.

— В честь чего? — напрягается Саша, в голосе появляется металл. — Шли их на х…

— В честь того, — перебивает его охранник, — что час назад Аверин проводил пресс-конференцию, на которой потребовал официальной проверки твоего семейного положения. Потому что по его данным из достоверного источника, которого он указал только ментам, — он делает выразительную паузу, — ты похитил свою бывшую любовницу с ребёнком. И теперь просто удерживаешь их силой, вводя избирателей в заблуждение.

Глава 28. Скелеты из шкафа.

Варя

Стараясь держать лицо, под леденящим кровь взглядом Швецова, даю показания следователю и представителю избирательной комиссии. Последний трясётся ещё больше, чем я. В какой-то момент мне становится до циничности смешно. Интересно, им деньги карманы не оттягивают? Опасно в банках то держать. А ещё… Если бы я сейчас подтвердила, что нахожусь здесь недобровольно, что меня с дочерью мучают? Чью бы сторону они заняли? Ответ прост. Того, кто больше бы заплатил, но точно не мою.

Меня тошнит от собственной слащавой улыбки, от Сашиной показательной невозмутимости, словно затишья перед концом света, от правильных ответов и яркого света прожектора.