Сядь и замолкни

Итак, для Догэна материальный мир нереален, как сон, однако этот сон и есть наша реальность. Мы можем толком не понимать, что же такое реальность, но это и есть наш способ её восприятия на данный момент. И это всё, что у нас есть. Чего тебе ещё надо? С одной стороны, правильно и полезно понимать: то, что мы воспринимаем — это не вся реальность. Но с другой стороны, нам совершенно незачем портить всю картину выдумками о том, какова же «настоящая реальность» и что она находится где-то в каком-то другом мире, недоступном для нашего восприятия. Как и незачем нам получать какое-то специально выписанное просветление, чтобы по-настоящему жить своей жизнью.

Догэн продолжает: «Люди, не желающие изучать истины Будды, сталкиваясь с учением о сне во сне, по своей нерадивости полагают, что говорится про выдумывание чего-то несуществующего; они полагают, что это будто бы переливание пустого в порожнее. Но это не так. Даже при переливании пустого в порожнее мы должны приложить все силы к тому, чтобы исследовать в практике ясность выражения слов о пустом и порожнем». То есть, даже если мы сомневаемся в нашей реальности, эти сомнения и есть наша реальность. Поняв это, поймёшь всё.

Всё это было сказано не для того, чтобы отбросить обвинения Койна или сказать, что он неправ. Наоборот, я рекомендую и его тексты, и его пластинку, особенно песню «Бессознательный крик». К тому же, выводы Уэйна вполне соответствуют буддийской точке зрения, так что пусть они и станут завершением этой главы:

«Если верующие поклоняются «Богу», потому что он велик и могуч, то и мы можем поклоняться Вселенной, потому что она велика и могуча.

Потеряв господа, мы обрели мир.

Вместо того, чтобы смотреть вверх и, увидев Небеса и их бесконечные возможности, сказать «там должен быть Бог», мы посмотрели вверх и увидели Вселенную и её бесконечные возможности и подумали, что Вселенная создала нас. Пусть так. Но теперь всё зависит от нас самих».

Глава 17.

Смерть

Единственным действительно неприятным моментом в ходе моих интервью с чуваками из нашей хардкорной тусовки было то, что несколько человек, с которыми я хотел поговорить, уже умерли. Всегда печально, когда кто-то умирает слишком рано. В нашей тусовке таких было немного, но все они мне очень нравились.

Кит Буш не был непосредственно одним из наших, но он был мощным вдохновителем. Он был немного постарше, лет на пять или шесть, но это имеет значение, когда тебе восемнадцать. Кит нас понимал и помогал нам. Он был отличный парень, однако жизнь у него была тяжёлая, и он умер от гепатита в тридцать с чем-то.

Роберта Морнингстара все называли «Игги». Как и Кит, он был старше нас и не входил в нашу тусовку. Но его группа f-Models была тогда одной из немногих местных групп со своим репертуаром и своим мощным, агрессивным стилем. Не будет большим преувеличением сказать, что чуть ли не половина участников наших харкорных команд впервые повстречались на концертах f-Models. Игги любил закладывать за воротник и был подвержен тяжёлой депрессии. Он покончил с этой жизнью в двадцать семь — типичная такая рок-н-ролльная смерть.

Дэйв Арака нарисовал обложку для винилового сборника «Новая надежда», одного из немногих «документов» нашего времени. Он был участником сразу двух команд, Dark и Guns, и обе они были очень клёвыми. Guns стали одной из немногих групп, которые выросли из хардкора и вышли на местную аудиторию любителей хэви-метал, которым понравилась их более «умняковый» стиль по сравнению с другими металлистами Кливленда. У меня есть несколько фоток с их концертов, где Дэйв выступает в ярко-жёлтой майке с надписью ODFx (лэйбл Zero Defects) на спине. Он был отличным парнем, настоящим оригиналом. Умер неожиданно, от аневризмы. Никто так и не понял, что её вызвало.

Дюк Снайдер был басистом в Plague. Мы с ним никогда не были близко знакомы. Но один из моих друзей одно время снимал с ним на двоих жильё. По его словам, Дюк был славным малым, но подсел на героин, и это его сгубило.

Все религии занимаются смертью. Подготавливать людей к смерти, изображать их перенесение куда-то после того, как они умрут, делать вид, будто точно знают, что «потом» и рассказывать родственникам умершего, где он теперь и что с ним — это всё их бизнес. Не будь смерти, большинству религий незачем и не на что было бы существовать.

В современной Японии буддизм, к сожалению, не исключение. В большинстве случаев японцы ходят в синтоистские храмы по случаю рождения ребёнка или совершеннолетия, в христианские или какие-то подобные — для проведения свадьбы, а в буддийские — на похороны. Можно смело сказать, что если бы не похоронные обряды, буддизм в Японии вряд ли был бы кому-то сильно нужен.