Сиам Майами

— Многие из этих имен, — молвил Честер, — звучат впервые, и мы не хотели бы их обнародовать. Они избегают внимания к себе.

— Откуда они взялись?

— Недвижимость, Уолл-стрит, Седьмая авеню. Промышленники, химия, военные заказы, протезирование.

— Зачем таким могучим людям вкладывать деньги в Сиам? — упирался Додж.

— Я уже говорил, — ответил Твид, теряя терпение.

Ему на помощь пришел Зигги:

— Какая радость в протезировании? Поутру человек читает о войнах, в которых у других людей отрывает руки и ноги, и радуется, что день складывается удачно. Я не удивлюсь, если их собственные юристы нашептывают им: болваны, наплюйте на военно-промышленный комплекс! Это всего лишь деньги, политика, собачья свара за влияние. Лучше вложите денежки в сексуальную певицу, скаковую лошадь, боксера, бейсбольную команду. Это положительно повлияет на ваше здоровье. Ищите усладу в искусстве. Это целый океан денег, на который нет управы у налогового ведомства. Куда еще вкладывать средства, как не в прекрасное? В шоу-бизнесе вы воспрянете душой!

Додж крепко стиснул руки. Его беспокоило, что столько безразличных людей с деньгами готовы играючи отнять у него женщину, которая перевернула его жизнь. Это произойдет без дуэли, без рыцарского поединка. Просто выписывается чек — и готово дело. Все помыслы о чести отошли в область преданий. Да, без чести жить легче, тем более что и другие не принимают его честь в расчет, однако сопутствующее этому унижение личности его никак не устраивало. Выходит, они решили, что влечение, которое он испытывает к женщине, можно перебить чеком? Предложенная Твидом сделка представала вторжением в его частный мир. Приняв чек, он бы прилюдно вывернул наизнанку собственное нутро. Его пытались излечить от наваждения звонкой монетой. На всеобщее обозрение выставлялись его потайные намерения.

— Я не могу дать ответ сразу, — сказал он, не скрывая уязвленного самолюбия.

— Придется! — отрезал Твид, уже не пытаясь взять Доджа лаской. В его голосе прозвучала неприкрытая угроза, как в тлеющем фитиле, подбирающемся к заряду взрывчатки.

Бабах — и от предложенной суммы в полмиллиона останется только сизый дымок. Вместе с ней, размышлял Додж, он простится с куда более высоким уровнем финансового благополучия, настоящим благоденствием. При пяти процентах годовых он будет иметь по двадцать пять тысяч в год, даже если завтра же уйдет в пожизненный отпуск. Дальше все будет зависеть от того, кто ты — простой смертный, сгибающийся под налоговым бременем, или удачливый инвестор, умеющий обратить себе на пользу даже налоговую систему. Он бы многое отдал, чтобы оказаться в изысканном обществе людей, зарабатывающих в год по полмиллиона и не платящих с этих заработков подоходных налогов. Нет большего удовольствия, чем выкраивать в налоговом законодательстве дыры и копить благодаря этому состояние. Сидеть на верхушке одного из самых современных обществ и наслаждаться комфортом, не испытывая необходимости пошевелить даже пальцем! Высшее наслаждение — пользоваться всеми мыслимыми благами, не терзаясь беспокойством, сопровождающим их производство. Находиться среди избранных, на которых работают законы, направленные на выкачивание денег из всех остальных. Предложенная ему сделка катапультировала бы его в среду этих избранных.

Додж смотрел на свой стол, но не на чек, а на фотографию Сиам в газете. Она была восхитительна в едва держащемся на ней платье, с оголенными плечами. Однако он испытывал не вожделение, а страх. Он утратил желание мстить. История о полуголой Сиам, преследующей Барни на людной улице, заставила его почувствовать, как у него уходит почва из-под ног. Ему предлагали кучу денег, а он чувствовал себя беспомощнее, чем когда-либо. История перекочевала с газетных страниц прямиком ему в живот и причиняла физические страдания. Оставалось радоваться, что спазмы, переворачивающие желудок, почти не отражаются на его лице. Он уже давно натренировал себя не выдавать боль. Ему было совсем нетрудно сделать вид, будто ничего не происходит.

Если он так и так потерял Сиам, то почему бы не сорвать куш? Самая крупная выгода часто проистекает из личной утраты. Ему предоставлялась удачная возможность перешагнуть через Сиам. Секс не может стоить полмиллиона долларов с лишним. Абсурдна сама мысль, что Сиам настолько ему важна. Он постепенно забывал прежнюю жажду мести. Сделка оказывала на него целительное действие. Он излечится от наваждения под названием «Сиам» да еще огребет уйму денег. Он уже чувствовал себя редким счастливчиком. Наваждение теряло силу с каждой секундой.