Сибирь не понаслышке

Владимир Ильич Ленин предостерегал нас и от шапкозакидательства, указывая на необходимость постоянно анализировать, трезво учитывать уроки пройденного. Посмотрим на свершенное в Сибири с сегодняшних позиций, попытаемся сообща выявить причины тех трудностей, с которыми приходится сталкиваться, понять их происхождение, а значит, и подумать над способами избавления от них, то есть как раз и позаботиться о лучшем будущем.

Освоение богатств Сибири - дело не только XX, по и XXI века, причем процесс этот объективно будет усложняться, хотя бы по причине, которую геологи формулируют так: эпоха открытия новых залежей полезных ископаемых на поверхности даже в наименее изученных областях Сибири подходит к концу.

Разведка скрытых месторождений, последовательное освоение все более глубоких частей коры с ее энергетическими и другими сырьевыми ресурсами требует от геологов новых методов поиска, ибо знаний о поверхностной геологической структуре уже недостаточно. А вовлечение этих новых месторождений в хозяйственный оборот сопряжено с повышенными трудностями технического, организационного, управленченского характера, с чем, кстати, очень серьезно сталкиваются тюменцы, которых нефть и газ увлекают все в более суровые места, все дальше от относительно развитых центров.

Повышение коэффициента сложности решаемых задач естественно для любого развития, но как облегчить и ускорить их успешное решение?

Начнем с Тюмени.

Тюменские диалоги

Недавно возле Нижневартовска появился монумент - фигура могучего нефтяника с посвящением "Покорителям Самотлора". Самотлор "при жизни" стал легендой. Свои богатства природа упрятала в места труднодоступные, и его освоение потребовало от людей мужества и героизма.

Шли ребята сюда, промокая

до нитки,

Вязли тракторы, глохнул

мотор,

Но, как эхо Турксиба иль эхо

Магнитки,

Здесь гремело: "Даешь Самотлор!"

Это строчки из стихотворения тюменца В. Туркина "Самотлор". А вот почти дневниковая запись известного бурового мастера Героя Социалистического Труда Г. Левина:

"В начале 1969 года мы приступили к разбуриванию Самотлорского месторождения. Условия здесь оказались гораздо сложнее... (по сравнению с Мегионским. - Авт.). А места тут какие? Больше трех четвертей Самотлорского месторождения заболочено, причем средняя глубина болот превышает три метра. Вертикально разбуривать месторождение, даже выборочно, как в других районах Среднего Приобья, невозможно..."

Однако через три года, в мае 1972 года, Самотлор сравнялся по суточной добыче со старейшим нефтяным районом страны - Баку. В 1973 году скважина № 335 на Самотлоре стала первой скважиной-миллионером в Западной Сибири, а в девятой пятилетке более половины сибирской нефти добыто на Самотлоре. Нефтяники говорили: "После Самотлора мы хоть у черта из преисподней нефть добудем!"

Но не сам Самотлор нас сейчас интересует. Вспоминая самотлорскую эпопею, мы хотим таким образом представить человека, которого любовно за глаза называют тюменцы Самотлор Иванычем. И на памятнике "Покорителям Самотлора" есть его имя.

В 1968 году приехал с берегов Волги на берега Оби куйбышевский нефтяник Роман Иванович Кузоваткин. Выпускник Московского института нефтехимической и газовой промышленности имени И. М. Губкина был призван покорять богатую, но жестокую "землю Губкина" (так смыкаются судьбы идей и судьбы людей). В 1969году Самотлор вошел в строй. Лауреат Государственной премии Р. Кузоваткин почти 10 лет возглавлял нефтегазодобывающее управление "Нижневартовскнефть", не так давно стал начальником производственного объединения "Юганскнефтегаз".

Ни об успехах, ни о героизме - ни о чем таком он не рассказывает. Прошлое интересует его сегодня как предмет анализа, осмысления.

"Удач было много, но перечислять их неинтересно,- признается Р. Кузоваткин. - Совершались и ошибки, и куда продуктивнее задуматься над ними".

Такая позиция близка и нам: неосознанная, неразобранная ошибка может породить новые.

Мы знаем многие острые проблемы Тюменского комплекса, но с чего начнет Р. Кузоваткин?

"Мне кажется, что многие наши проблемы связаны с проблемами капитального строительства, со строительством жилья прежде всего. Что, собственно, произошло? Взяли изначально твердый курс на каменное строительство индустриальными методами, посчитав, что оно и быстрее и дешевле. Дело в принципе хорошее, но площадки оказались очень тяжелыми, мощной строительной базы не создали, стройматериалы везли издалека и в результате строили неизмеримо меньше того, что планировали, что требовалось. Но при этом категорично отказались от деревянного строительства. Вокруг лес, а у нас отношение к деревянному дому заведомо отрицательное, и мы тащим камень через болота за сотни и тысячи километров, мучаемся, терпим трудности и лишения, но из дерева не строим. Принципиально! Крайность?

Безусловно. Деревянный дом с хорошей отделкой и всеми удобствами не уступает каменному но всем статьям, в том числе и по долговечности, а, по мнению многих, даже более предпочтителен. Чего ж удивляться нынешнему острому положению с жильем?"