Сибирь: счастье за горами

«Дубачка» махнула рукой – проезжай. Металлическая стена ворот дернулась и, вибрируя, поползла в сторону.

* * *

– Ну что, – спросил Сергей, – помнишь тоннель?

Яр некоторое время старался составить эти слова в каком-нибудь понятном порядке. И так перекладывал, и эдак.

– Какой тоннель?

– Ну тот, что под Енисеем.

Помнил ли он тоннель под Енисеем? Тоннель под Енисеем. Тоннель. Какая вообще разница? Херня какая-то. Пердимонокль.

Вместо того, чтобы поговорить о том, как Сергей его кинул. Пропал, отрубил телефон и не выходил на связь. И объявился будто ни в чем не бывало. Сидит здесь и говорит: «тоннель».

Нина пятьсот раз твердила: плюнь ему в харю. А он не плюнул. Тоже сидит, качает туфлей. Чай пьет. С орешками из вазочки. Тоннель, сука!

– Помню, – сказал Яр. – Здоровая такая дура. Памятник сеятелю, разбрасывающему облигации. Сколько в него денег угрохали – ужас.

– Да-да, – согласился мэр Серега, – да-да. Вот он. С ним история.

– У тебя каждый раз история.

Сергей улыбнулся своей фирменной, когда половина лица пришла в радостное движение, а вторая по-прежнему иронично жжет тебя глазом.

– Ты же не затаил на меня хамства? – спросил он таким же улыбчивым голосом. – Яр, если бы я встрял, было бы только хуже.

– Да какое там хамство, Сережа.

– Ну вот и хорошо.

* * *

– Что это за имя такое – Яр? – моментально пристал Фиолетовый.

– Еврейское.

– Да? – Фиолетовый всей своей длинной ломкой фигурой изобразил вопросительный знак. – Не слышал такого.

– Шутка.

– Ну-у, – разочарованно разогнулся Фиолетовый, – и чье же это имя?

– Мое.

Яру еще с детства надоело отвечать на подобные дурацкие вопросы. К тому же его раздражало это липкое насекомое в нелепом дождевике. Карикатурный очкастый дрищ, который не затыкается ни на секунду, лезет со своими вопросами, со своими советами, с чужими делаными откровениями. Неудивительно, что его сослали экскурсоводить в эту дыру, которой все равно никто не пользуется.

– Крикни, чтобы открыли ворота, – сказал Яр, тормозя машину.

Насекомое зашелестело крыльями одежды, вывалилось наружу, что-то прострекотало будке охраны и влетело обратно.

Ворота – здесь не городское КПП, масштаб пожиже, просто две створки из сваренных металлических жердей – стали разъезжаться. Однако жерло тоннеля было видно и сквозь них, да даже еще раньше, метров за триста точно. Вырубленный в горе темный прямоугольник, отчеркнутый сверху п-образной плитой. Дыра в перпендикулярный – если прикладывать линейку к Енисею – мир. Два километра гиперпространства. Ты шагаешь в его сырую полутьму с «закрытой» «девяткинской» стороны, и, пока ноги несут по бетонному полу стратегического сооружения, из тебя постепенно высыпается весь многолетний атомный медведизм. Раз-два-раз-два-раз-два, и ты уже сам немного легче и невесомее. А вынырнул на поверхность, вдохнул воздуха «открытой» стороны и будто другим человеком стал. Будто теперь у тебя наладится совсем другая жизнь. А все то, что по прежнюю сторону, – морок, выдумка, злая издевка. Город-за-стеной, ага, щас!

Вот поэтому-то тоннель и закрыт для частных путешествий.

– Тут кругом чекисты, – поспешил бдить Фиолетовый.

Ври больше. Как же, за каждым кустом, которых здесь ровно две штуки, и непременно в погонах майора. Просто пост номер один.

Яр проводил взглядом закрывшиеся за их машиной створки ворот.

– А что ваши чекисты делают на моем объекте? – спросил он, медленно выдувая слова, будто какие-нибудь елочные игрушки на стеклодувном заводе.

Насекомый напарник возмущенно повел глазами.

– Они вообще не нашего подчинения!

– А что же ты тогда за них хлопочешь?

– Это особый объект, – безо всякого смысла сообщил Фиолетовый.

– А то, – согласился Яр.

Он выдернул ключ из замка, выскочил из машины и сделал несколько быстрых шагов в сторону от дороги, чтобы окончательно убедиться, что перспективный тоннелевладелец местной Чека по барабану. Никто его, конечно, и не подумал остановить.

Ладно, раз такое дело, то тоннель немного подождет.

Яр показал Фиолетовому кукиш и стал подниматься на ближайшую сопку – бесконечно протянувшуюся и влево, и вправо, защитным валом скрывая здешнюю тайную страну и от Енисея, и от нечаянного чужого глаза. Трава еще кое-где была зеленой, даже нет-нет да и осторожно выглядывали цветы, вроде бы ноготки – кто-нибудь из работников, поди, высадил.

На пригорке одиноко торчали три дерева – два шагах в двадцати, а одно совсем неподалеку. Интересно, лес тут специально свели? А эти отчего тогда уцелели?

Яру хотелось побыстрее оказаться на вершине. Вроде бы и понимаешь, что не увидишь ты там ничего такого, чтобы перевернуло и подбросило, но привкус тайны – а как оно смотрится из места, куда никого не пускали? А можно ли разглядеть выезд с другой стороны секретной подводной трубы? А точно уже сняли зенитный расчет?

Вот вроде бы и уехал от всех этих «девяткинских» мифов в большой Красноярск, а все равно живешь внутри здешних ожиданий, детского еще любопытства.