Сибирская эпопея

Беринг взволнован больше других. Оставалось меньше месяца до его шестидесятилетия, и счастливое завершение предприятия стало вознаграждением за все испытания. Более 15 лет нечеловеческих усилий! И вот, кульминация Второй Камчатской экспедиции – обещание, данное Петру Великому, когда тот был уже на смертном одре, исполнено. Когда датчанин поднялся на палубу, его встретили восторженно: команда знала, что отныне имя капитана высечено на скрижалях истории. Беринг, опершись на леер, созерцал лежавший перед ним континент. Потом, пожав плечами, отправился в каюту и вызвал к себе адъюнкта Стеллера. Все изумлены. И только прямое свидетельство ученого позволяет нам разгадать эту необычную реакцию. Офицеры могли подумать, что она объяснялась желчностью и чудаковатостью Беринга, – рассказывает Стеллер. Но капитан-командор видел куда дальше, чем его подчиненные. «Мы думаем, – объяснял он в каюте, – что достигли цели. То, чем многие так воодушевлены, может оказаться пустышкой: никто не знает, где мы, какое расстояние отделяет нас от дома и какие еще испытания нас ждут. Кто знает, а вдруг встречные ветра не позволят добраться до порта? Эта земля чужая, а у команды нет ничего для зимовки».⁹⁸ Первооткрыватель Беринг оставался, прежде всего, опытным капитаном. Он оставался также Тревожным Берингом. В то время как на палубе, позабыв о меланхоличном капитане, кто-то подсчитывал будущее вознаграждение, кто-то произносил патетические речи о предопределении, а кто-то оживленно обсуждал высадку на берег, Стеллер пребывал в замешательстве: главная цель великой экспедиции достигнута, наступила ее кульминация, а участники заняты жалкими пустяками! «Что у нас общего? – записывает он в дневник вместо заключения. – Разве что этот корабль, где мы теснимся».⁹⁹

* * *

Так кто же первым «переоткрыл» Америку? В то время, когда Стеллер ссорился с командой на адмиральском корабле, «Святой Павел» Чирикова тоже продолжал поиски. Когда посреди северного Тихого океана русский капитан потерял из виду корабль своего командира, он, по всей видимости, не был слишком расстроен. Из бумаг Чирикова известно, что он хотел показать наконец на что способен. Его явно тяготила медлительность Беринга, и тот, прекрасно понимая это, старался следовать невнятным инструкциям императрицы и не допускать открытого конфликта со своим первым помощником. Чириков никогда не скрывал своего крайне скептического отношения к географическим теориям, которые защищал Людовик Делиль, в частности, к существованию Земли де Гама. Как только Чириков почувствовал, что узды больше нет, как только туман и шквальный ветер освободили его от опеки Беринга, он взял курс на восток-северо-восток, где, по его убеждению, находилось ближайшее побережье Америки. Академик Делиль, находившийся на борту, помалкивал. Безуспешный поиск Земли Гамы, на существовании которой он так настаивал, немного остудил его пыл. Французский астроном страдал морской болезнью. Маринованная оленина и соленая рыба – тяжелая еда для желудка, особенно если мощные волны без устали подбрасывают корабль. Он все реже и реже выходил на палубу, а когда вываливался из каюты, бледность и жалкий вид говорили о его состоянии красноречивей слов. Даже благоухающий носовой платок не мог заглушить кислый запах, поднимавшийся из трюма и пропитывавший все. В отличие от своего молодого коллеги, неустанно бдившего на «Святом Петре», Делиль де ля Кроер не думал о науке. Его инструменты безнадежно испорчены, а починить их он не умел.