Сибирская эпопея

В казацком поселении в Якутске, на самой дальней границе империи, ходят рассказы, услышанные от якутов. Их приносят промышленники, побывавшие далеко от крепости. Говорят, например, что на востоке земли соседей юкагиров изобилуют богатствами. Один казак, возглавивший разведывательную экспедицию в том направлении, уверяет в своем отчете, что там «по всем тем рекам живут многие пешие и оленные люди, а соболя и зверя всякого много по всем тем рекам и землицам… а у юкагирских же де, государь, людей серебро есть».²⁰⁶ Свидетельства накапливаются. Другой казак, Елисей Буза, бросивший якорь у якутской пристани, привез баснословное количество пушнины: 1 080 шкурок соболя, не считая десятины, которую он планировал сдать в казну, – 280 шкурок, а еще четыре соболиные шубы и девять лисьих и соболиных кафтанов! С ним три заложника-юкагира, которые тоже расхваливают свои земли. Как они говорят, около Индигирки протекает большая река Нерога, «а пала де та река в море своим устьем, а на той де реке Нероге у устья морского недалече в горе, в утесе над рекою серебряная руда».²⁰⁷ Последнее замечание очень ценно: казаки, старавшиеся уговорить власти поручить им новую экспедицию, знают, что в Москве считают поиски серебряных руд столь же важной задачей, что и добыча «мягкой рухляди». Преемники Ивана Грозного, которым приходится ввозить монеты из-за границы, стремятся как можно быстрее отыскать собственные серебряные руды, столь необходимые для экономики. Упоминая в отчетах наличие серебра на неразведанных еще территориях, они надеются вынудить местные власти снарядить новые экспедиции. Но есть и еще одна причина, сообщают они: на тех территориях людей много, «что волосов на голове».²⁰⁸ А значит, там можно собрать несметный ясак.

* * *

Семён Дежнёв – один из тех, кто надеется возглавить новую экспедицию. В 1641 году его направляют служить на реку Оймякон, в самое отдаленное и трудно достижимое место. Никто туда особенно не рвется. В тех местах, в центре Верхоянского хребта, зимой температура иногда опускается до -60 °C. В архивах Якутска содержатся сведения, что у казака Семёна Дежнёва была жена, происхождением якутка по имени Абакаяда Сючю. Перед тем, как уехать из Якутска, Дежнёв, опасаясь за жену, добился ее крещения под именем Абакан. Переход в православие был равнозначен натурализации. Дежнёв также отдал одному из якутов свою корову с теленком «для корма» в его отсутствие.²⁰⁹ Казак надеялся вернуться через год, но провел в походе 20 долгих лет, совершив один из самых потрясающих подвигов в русской истории.

Среди немногих казаков, изъявивших желание возглавить новую экспедицию, несомненно, заслуживает особого упоминания Михаил Стадухин. Он, как и Дежнёв, происходил из пинежских поморов. Однако в остальном между двумя этими людьми было мало общего. Стадухин родился в зажиточной семье, его дядя входил в число самых богатых купцов – поставщиков двора и был близок к самому царю. В казацкой иерархии Стадухин, несомненно, стоял куда выше, чем Дежнёв. Если верить скупым свидетельствам административных и юридических архивов, он был человеком амбициозным и деятельным, но при этом вспыльчивым и алчным. Его побаивались купцы, поскольку он пользовался расположением воеводы Якутска. Но даже советские историки, с готовностью указывавшие на недостатки представителей состоятельных классов, признавали его таланты как организатора и руководителя экспедиций. Он сполна прошел проверку трудными походами. Биография Стадухина, его связи, естественно, выдвигали этого казака на первый план при планировании крупной экспедиции. Дежнёв хорошо знал Стадухина, поскольку был его помощником во многих делах, и не пытался оспаривать его первенства или опровергать доводы в пользу соперника. Будущему двух совершенно непохожих людей суждено было тесно переплестись, и судьба не замедлила постучать в их двери.

Итак, Михаил Стадухин оказался во главе экспедиции, отправлявшейся на поиски пути к легендарной восточной реке – Колыме. И Семён Дежнёв – среди тех, на кого он мог опереться. Казаки выбрали самый короткий маршрут: волоком до Индигирки, потом сплав по этой реке до океана, после чего – вдоль берега до устья Колымы. В целом 2 500 км по тундре, затем на лодке между льдов. Когда летом 1643 года казаки добираются, наконец, до устья Колымы, река производит на них глубочайшее впечатление. Даже бывалый Стадухин поражен. «Колыма река велика есть с Лену реку, – объяснял он после возвращения воеводе Якутска, – идет в море также, что и Лена под тот же ветер под восток и под сивер, и по той де Колыме реке живут иноземцы колымские мужики, свой род оленные и пешие и сидячие многие люди и язык у них свой».²¹⁰ Как всегда, казаки начали со строительства избы для зимовки, а затем уже стали возводить в основании дельты острог.