Сибирская кровь

Надо заметить, что по крайней мере один потомок моего семижды прадеда Ивана Федоровича Черепанова – правнук Козьмы крестьянин Иннокентий Иванович Черепанов – приятельствовал со своими однофамильцами инородческого происхождения. Он стал крестным отцом внебрачного сына ясашной вдовы Агриппины Егоровны Черепановой из Эцыкакского улуса. А всего известно о рождении у нее четырех детей, когда она была женой, и столько же – вдовой[297].

Ошибочно указанные

В метрической книге Манзурской Введенской церкви 1866 года говорится о венчании крестьянской дочери из Самодуровской деревни Евдокии Яковлевны Черепановой, около 1842 года рождения. Однако из исповедной росписи 1843 года видно, что в той деревне жил не Черепанов, а Серебренников Яков Михайлович и у него была дочь Евдокия как раз 1842 года рождения¹⁶⁹.

В исповедную роспись 1872 года по Верхоленской слободе были включены в составе военных тридцатишестилетний Митрофан Афанасьевич Черепанов, а среди крестьян – сорокашестилетний Гавриил Иванович Черепанов с женой и четырьмя детьми¹⁷⁰. Но я не обнаружил ни одной метрической записи о них – ни до, ни после 1872 года, не оказалось их и в росписи 1916 года. Все они не понятно как пришли и не понятно как ушли. Вероятнее всего, составители той росписи в указании фамилий просто ошиблись. Уж в отношении Митрофана Афанасьевича – наверняка, ведь они перечислили в доме, где он якобы жил (но на исповеди не был), еще и Митрофана Афанасьевича Винокурова с тем же возрастом (а он на исповеди был).

Семья в составе Григория Степановича Черепанова, его жены Ирины Тимофеевны и троих детей Анны, Селиверста и Якова приведена в исповедной росписи 1916 года по деревне Толмачевой¹⁷¹. На самом деле, они – Челпановы, что следует из записей о бракосочетании в январе 1899 года крестьянина Григория Степановича Челпанова с незаконнорожденной девицей Ириной и о рождении у них в декабре того же года сына Селиверста.

Тысяча от одного

Я долго продумывал и оттачивал системный метод отображения линий общего фамильного древа Черепановых в табличном варианте, чтобы он был удобен для восприятия, включал все наиболее значимые сведения, наглядно демонстрировал степень родства, но при этом был максимально компактен. И это, вроде, удалось. В приложении к настоящей книге содержатся таблицы по ветвям потомков Ивана Федоровича и Мавры Тимофеевны Черепановых, по верхнеленским Черепановым неустановленного мною и инородческого происхождения, а также найденышам.

При заполнении таблиц я брал сведения не только из ревизских сказок, сохранившихся метрических записей о рожденных, бракосочетавшихся и умерших Черепановых, перечней их семей в исповедных росписях и похозяйственных книгах, но и использовал записи, где они были указаны как восприемники детей с иными фамилиями. В тех же редких случаях, когда доступные архивные документы не позволяли сделать однозначного вывода о родственных отношениях или установить точные даты событий, приведены их самые правдоподобные, на мой взгляд, версии.

Наибольшую сложность доставило мне определение происхождения детей, рожденных до 1831 года, из-за отсутствия в метриках того времени указания матерей и отчеств отцов. Особенно трудно было правильно распределить происхождение по фамильным ветвям сорок пять детей нескольких Василиев Ивановичей Черепановых. К примеру, требовалось понять, какой конкретно из мещан с таким именем-отчеством был отцом умершей в апреле 1798 года в четырехмесячном возрасте Наталии, запись о рождении которой найти не удалось. Для этого я выяснил по прежде составленной таблице метрических записей верхнеленских церквей о Черепановых, отцами каких еще детей в 1797–1798 годах были Василии. Их оказалось трое: в мае 1797 года и декабре 1798 года родились две дочери Василия – сына Ивана малого, а в августе 1797 года – дочь Василия большого – сына Ивана большого. Значит, рождение от них Наталии в период с января 1797 года по апрель 1798 года не «умещается». Еще один Василий – малой, сын Ивана большого, к тому времени отцом стать не мог, ведь он женился лишь через шесть лет, в 1803 году. Вот и остался Василий, сын Ивана Григорьевича. И в подтверждение сделанного вывода: у него и его жены Екатерины первенец родился в 1796 году, следующий ребенок – в 1800-м. Между ними довольно большой перерыв по рождениям, не характерный для молодоженов того времени. Значит, наверняка, Наталия – их дочь.

Но, повторю, более надежным средством решения задач с «определением отцовства» в случаях неоднозначности метрических записей всегда было изучение имен восприемников и ссылок на их родственное отношение к новорожденным.