Сибирская кровь

В семье младшего сына Ивана Федоровича Ивана малого и его жены Матроны Яковлевны, урожденной Силиной, было девять детей (шесть сыновей и три дочери)[307], из которых двое умерли малышами. Остались неизвестными судьбы рожденных от них четверых детей, включая сына Алексея после его бракосочетания с Параскевой, дочерью крестьянина Верхоленского острога Прокопия Шеметова, и появления у них первенца Елены[308]. Наверняка они совместно куда-то переехали, к примеру, в Иркутск. Может, это подтверждается метрической книгой градоиркутской Богородско-Владимирской церкви за 1828 год, в которой я нашел запись о смерти иркутского мещанина Алексея Черепанова в возрасте пятидесяти лет¹⁷⁶, что близко к 1774 году рождения сына Ивана малого с тем же именем.

В 1843 году потомки оставшихся на верхнеленской земле сыновей Ивана малого обосновались в Малой Анге (линия Кузьмы), Кутурхае (вся линия Ивана и основная линия Василия) и Верхоленской слободе (оставшаяся линия Василия).

Составленные на основании сохранившихся метрических записей расчеты показывают, что за следующие семьдесят семь – семьдесят восемь лет, в начале 1920-х годов, численность одновременно живущих верхнеленских Черепановых по ветвям сыновей Ивана Федоровича возросла как минимум на четыреста представителей и превысила пять с половиной сотен человек, включая более четырехсот пятидесяти потомков Ивана Федоровича Черепанова и добрую сотню их жен (вдов). При этом численность представителей линии Ивана малого была выше, чем у представителей линий его старших братьев вместе взятых. Общее же число одновременно живших тогда в Верхнеленье и за его пределами потомков Ивана Федоровича Черепанова под разными фамилиями, без сомнения, перевалило далеко за тысячу человек.

Ветви инородцев и тех, чье происхождение в ходе моего исследования не установлено, добавили к совместной команде верхнеленских Черепановых на начало 1920-х годов еще более шестидесяти носителей такой фамилии.

Я предпринял попытку пойти дальше и установить индивидуальные и обобщенные данные о Черепановых на период до начала Великой Отечественной войны и опубликовать родословные таблицы с учетом таких данных. Достижение этой цели, не нарушая семидесятипятилетний режим защиты конфиденциальности персональных данных, позволило бы охватить сведения за период длиною ровно в два с половиной столетия с рождения Ивана Федоровича Черепанова. Однако, к сожалению, на мой запрос в Качугский районный отдел ЗАГСа об ознакомлении с составленными до 1941 года записями актов гражданского состояния по проживавшим в Качугском районе семействам Черепановых я получил отказ. И любезную просьбу «сообщить информацию в отношении запрашиваемых: фамилия, имя, отчество, дата, место рождения и смерти», то есть как раз ровно то, что я и хотел по архивам ЗАГСа узнать.

Поэтому мне пришлось довольствоваться обнаруженными похозяйственными книгами Верхоленска и ближайших к нему поселений за 1938–1942 годы¹⁷⁷, архивами качугской судоверфи и «Лензолотофлота», материалами об участниках Великой Отечественной войны и незаконно репрессированных гражданах, разрозненными интернет-источниками информации о верхнеленских Черепановых, теми данными, что размещены на портале новосибирского «Древа Жизни» и предоставлены моими родственниками. Все это позволило дополнить фамильные линии сведениями за период после начала 1920-х годов. Но такая информация имеет довольно эпизодический характер и делать на ее основе обобщающие выводы о составе верхнеленских семейств Черепановых на более «свежий», чем начало 1920-х годов, отрезок времени категорически противопоказано.

Что же до хотя бы примерной оценки числа потомков Ивана Федоровича Черепанова на сегодняшний день, я за нее даже не берусь, и вряд ли можно такое число более-менее точно рассчитать, ведь не известно, как сложились судьбы тех, кто оказались разбросанными по всей стране. А в самих верховьях Лены Черепановых осталось совсем немного. Почему так произошло, во многом объясняет следующая глава.

Глава 7 Из истории Верхнеленья в советский период и после

Понятно, что, как и прежде, политические события в Верхоленске диктовались в 1917 году и далее происходящим в губернской столице Иркутске. А в марте того года, по распоряжению законного органа власти – Исполнительного комитета общественных организаций, был отстранен от должности последний иркутский губернатор Александр Югон, арестованы военный генерал-губернатор Александр Пильц[309] и высшие чины полиции, выпущены политические заключенные.