Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Разумеется, карьера Алексея Филатьева включала в себя службу государству. Он выступал в роли консультанта в Москве в 1684 году. Он служил таможенным головой в Холмогорах в 1690 году и в важнейшем порту Архангельске в 1694 году1093. В 1701 году он работал сборщиком государственных доходов1094. В 1711 году его призвали в Петербург для консультаций по поводу торговых договоров с Англией и Голландией1095. В 1712 году он был назначен в комитет, получивший задание улучшить условия торговли1096. Приводя в пример соседнюю Швецию, комитет в первую очередь рекомендовал уничтожить внутренние таможни. Поскольку таможенные пошлины оставались главнейшим источником доходов России, эта идея не получала политической поддержки на протяжении следующих четырех десятилетий – в конечном счете решение об отмене внутренних таможен было принято в 1753 году, но оно не было сразу же применено в Сибири1097. Кроме того, мало что известно о деятельности комитета, но само его создание в 1712 году, еще до важнейших реформ, показывает, что Петр как реформатор придавал особое значение здоровому развитию торговли. В 1727 году Алексей вновь участвовал в совещательном комитете по поводу таможенных реформ1098.

Позднейшая карьера Алексея позволяет получить представление о том, как человек из купеческой элиты относился к роли государства в торговле. Когда петровское правительство предложило отдать на откуп торговлю с Китаем (на тот момент она была государственной монополией, но соблюдалась эта монополия не слишком хорошо), Алексей Филатьев был в составе комитета, который заключил, что будет невозможно организовать компанию с достаточным уровнем капитализации без помощи государства. Таким образом, мы видим, что гости ожидали от государства по крайней мере финансирования важнейших инвестиций. Государственное участие в крупных предприятиях было нормой. Представители купеческой элиты ждали, что другой субъект гарантирует их риски, и это была рациональная и стандартная бизнес-стратегия, а отнюдь не отражение рабской и гиперконсервативной культуры ведения дел. Если русские купцы нервничали, сталкиваясь с перспективой вкладывать существенные капиталы без уверенности в результате, они были не одиноки в своей боязни: в 1680‐х годах массачусетские купцы отказались от идеи открыть банк ровно по этой же причине1099.

А еще возможно, что нежелание создавать торговую компанию было вызвано не консерватизмом купцов, боявшихся риска, а верной оценкой современных им коммерческих тенденций. Петр был влюблен в то, как делаются дела на Западе. Заметив, что великие морские державы организовали торговые компании, он хотел следовать этому образцу, но подобно тому, как он это сделал с календарем: Петр принял юлианский календарь, хотя уже существовал григорианский и европейским будущим был именно он. Петр иногда, несмотря на свои прогрессивные намерения, хватался за устаревшие тенденции. В начале XVIII века ставшая традиционной модель торговой компании пребывала в упадке. Доходы Голландской Ост-Индской компании, огромные в первые десятилетия ее существования, уже упали до скромного уровня1100. Англичане же уже в конце XVII века начали отказываться от эксклюзивности торговых компаний в пользу «национальных» протекционистских законов1101. В мире, где «свобода торговли» заняла господство в риторике, торговые компании – монопольные режимы уже по своему определению – были прошлым. Впрочем, англичане как никто умели находить самые разные толкования «свободы торговли»1102. Начало XVIII столетия не стало упадком торговых компаний – лучшие дни Английской Ост-Индской компании были еще в будущем, – однако оно стало паузой в их блеске.

Можно лишь строить предположения, почему Алексей Филатьев и его коллеги не желали взять на вооружение модель торговой компании в китайской торговле. Чтобы сделать правильный вывод, необходимо понять, до какой степени эти русские купцы держали руку на пульсе международной торговли: те, кто имел доступ к придворной жизни, вероятно, встречались с послами и с иностранцами, хорошо осведомленными о своих национальных проектах. Возможно, Филатьев и его собратья слышали о трудностях, с которыми сталкивались торговые компании. А может быть, они видели, что китайская торговля полна нереализованного потенциала и уже слишком велика, чтобы ее могло вобрать в себя одно-единственное учреждение. Вероятно, самое логичное объяснение состоит в том, что Филатьевы, несмотря на то что у них, вероятно, были сильные шансы выиграть откуп, предпочитали ничего не менять в китайской торговле. Они были бы рады располагать помощью чутко реагирующего правительства, но не хотели брать на себя обязанности и риски, связанные с коллективными вложениями, которые могли оказаться за пределами их возможностей.

КУЛЬТУРА, КЛАСС: К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ ГОСТЕЙ