Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

О карьере еще одного брата Шабы и Казны известно меньше. В 1701 году Шагуча Ашменев заплатил в Тюмени десятую пошлину на товары, купленные им в Уфе, но за этим исключением он редко фигурирует в таможенных записях1340. То имя, которое русские записывали в таможенных книга как «Шагуча», с точки бухарцев звучало как «Шах Хваджа»1341. Это имя, указывающее на связь со священными генеалогиями бухарских миссионеров более раннего времени, заставляет предположить, что семья Шабабиных относилась к числу уважаемых среди бухарцев. Возможно, Шагуча так редко оказывался на таможне, потому что был занят делами духовными. Впрочем, духовное призвание не препятствовало коммерческой деятельности: муллы часто сопровождали караваны, пересекавшие Евразию. Какой бы ни была причина редкого упоминания Шагучи Ашменева в исторических записях, нельзя сказать, что он в них совершенно отсутствует. Спустя четверть века после того, как он задекларировал груз из Уфы, в его юрте произошел острый конфликт между бухарцами. 27 июня 1726 года тюменский бухарец Шарып Аширепов из Ембаевского юрта заполнил челобитную в тюменской судебной канцелярии: предыдущей ночью (с 26 на 27 июня) Шарып отправился помогать Шагуче Ашменеву (в чем именно, его свидетельство не указывает). Там он встретил двух других бухарцев, Решита и Мамешерита Мершеневых. Решит, по словам Шарыпа, без всякой видимой причины напал на него, побил, «обесчестил» и разорвал его рубашку1342.

В отличие от деда и отца, Шаба Ашменев, как следует из наших данных, не являлся служилым, по крайней мере государство не наделяло его землей. Тем не менее он немного увеличил земельные владения семьи – на 329 десятин (360 га), которые он либо покупал сам, либо получал, когда его должники оказывались неспособны выплатить займы, обеспечением которых была земля. Он почти удвоил количество пашни в распоряжении семьи, добавив к ней 24 десятины (26 га). В июне 1741 года он приобрел 5 десятин пашни ниже деревни Еровской у тюменского бухарца Ермамета Епшанова. Эта земля, по всей видимости, находилась у него в залоге. В 1751–1752 годах он приобрел землю на северном берегу Туры, в трех верстах от Тюмени, у разночинца Петра Огнева1343. Эта земля прежде была местом русского поселения, переехавшего на другой берег реки1344. Весной 1744 года Ашменев купил 40,5 акра [16,5 га] земли – 27 акров [11 га] пашни и 13,5 акра [5,5 га] пашни – у новообращенного христианина Федора Матигорова. Его крестильное имя, видимо, было дано ему крестным отцом, поэтому его идентичность скрыта от нас, но мы можем быть уверены, что это был нерусский землевладелец. Эти земли были расположены вблизи Ембаевского юрта и на Андреевском озере1345. Обе эти территории были объектом имущественных споров1346. Шаба Ашменев приобретал не только землю, но и людей. В 1724 году он купил мужчину по имени Барамчуга у тюменского служилого человека Бикины Токчурина1347. Впоследствии этот человек сильно осложнил жизнь Сеиту, сыну Шабы.

Третье поколение Шабабиных жило в то время, когда государство менее охотно шло навстречу мусульманским элитам. Петр I заказал первый перевод Корана, но он же ввел указы, осложнившие сохранение мусульманской идентичности для тех, кто хотел достичь успеха в обществе Российской империи, осложнил строительство мечетей, способствовал (что парадоксально) кампаниям по обращению в христианство и карал отступников от православия1348. Кнут пришел на смену прянику: если прежде Россия склоняла иноверцев к смене религии при помощи вознаграждений, то при Петре служилые люди, отказывавшиеся перейти в православие, оказались под угрозой конфискации имущества1349.