Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Новые сведения о жизни Шабабиных, появляющиеся в правление Екатерины II на фоне бурного экономического подъема в России, указывают на то, что семья по-прежнему процветала. В 1760‐х годах семейное дело возглавлял Сеит Шабин, сын Шабы Ашменева, а шабабинские предприятия были в четвертом поколении диверсифицированы как никогда прежде1364. Сеит Шабин существенно увеличил владения семьи и в течение определенного срока был старшиной бухарских юртов в окрестностях Тюмени. В его домашней жизни и в его отношениях с соседями не все было гладко, но, по-видимому, он поддерживал хорошие отношения с государством.

Краеугольным камнем семейной политэкономии оставалась торговля. Лишь четверо бухарцев владели торговыми пространствами на тюменском гостином дворе в 1760‐х годах, но Сеиту Шабину принадлежало больше торговых пространств, чем кому-либо другому в Тюмени, Бухаре или России1365. В 1766 году Сеит Шабин сын Шабабин купил лавку, примыкавшую к той, которая уже принадлежала ему, у тюменского посадского человека Степана Большого Афанасьева сына Стукалова за 5 рублей1366. Отец Степана Большого, Афанасий Стукалов, некогда работал на Шабабиных. Таможенные книги не называют его официально человеком Шабабина, но он путешествовал с некоторыми из их грузов в 1727 году, а иногда возил вместе с ними и свои грузы. Один раз он нанял Осипа Шишкина, чтобы тот отвез партию принадлежавшего ему товара, и один раз сам отвез товары, принадлежавшие местному солдату1367. Можно задуматься, не была ли продажа лавки результатом ухудшения дел Стукаловых. Афанасий умер в 1763 году. Этой осенью (в октябре) его два сына, Степан Большой и Степан Меньшой1368, обратились к властям, чтобы те вернули им внесенные в опись товары их отца, что заставляет предположить, что с Афанасием случилось то, чем рисковали все купцы, торгующие на дальних расстояниях: он умер в дороге1369. Хотя они обратились с запросом осенью 1763 года, товары были переданы старшему брату лишь в апреле 1764 года1370. За месяц до этого, в марте 1764 года, Степан продал свою мельницу тюменскому разночинцу1371. Прошло два года, и сыновья продали лавку своего отца его бывшему нанимателю.

Сеит Шабин существенно увеличил семейные владения. В 1763 году он приобрел землю у местных татар1372. В 1765 году он купил землю у местного бухарца1373. В 1775 году государство передало ему пахотную землю, брошенную эмигрантом-калмыком. В 1776 году он купил землю и скот у местного русского1374. В общей сложности Сеит Шабин приобрел 1710 десятин (1868 га) земли. Кроме того, он владел 423 десятинами (462 га) земли вместе со своим племянником. Как указано выше, Сеит не упускал случая подчеркнуть, что все эти владения лишь обеспечивают пропитание его домочадцам и работникам. Возможно, именно с целью пропитания домочадцев и работников в 1774 году Сеит Шабин приобрел у местного татарина право на рыболовство в местной речке. Двумя десятилетиями позже уже немолодой Сеит Шабин сдаст это право на пятнадцать лет внаем местному тюменскому купцу1375.

В общем и целом перепись, проведенная в конце XVIII века, показала, что на тот момент Шабабины были самыми богатыми тюменскими землевладельцами из бухарцев. Из 654 учтенных мужчин-бухарцев Тюменского уезда 114 жили в Шабабинском юрте, который, таким образом, был третьим по численности бухарским поселением. Но в собственности Шабабинского юрта, в котором жили, впрочем, не только представители клана Шабабиных, было 27,5% всей земли, зарегистрированной за бухарцами, – 11,101 десятины [121 кв. км]1376. Из 40 300 десятин (440 кв. км) земли, зарегистрированной за бухарцами, жившими в одиннадцати юртах Тюменского уезда, Шабабины владели, непосредственно или совместно с другими, 6055 десятинами (15% земли). Таким образом, Шабабины были самыми крупными бухарскими землевладельцами в Тюмени.

КРЕЩЕНИЯ С ПОСЛЕДУЮЩИМ ОСПАРИВАНИЕМ

Во времена Екатерины II сибирское пограничье Российской империи сильно отличалось от того края, куда более ста лет назад приехал жить основатель семьи Шабабиных. Рост экономики, новые переселенцы, идеи Просвещения, протонационализм, более многочисленная (хотя и вечно недостаточная, как показывают документы) имперская администрация, ослабление церковного влияния в государственных делах, императорский двор, с которого чрезвычайно важная политика идентичности просачивалась в дальние углы империи, – все это внесло свой вклад в изменение пейзажа. В конечном счете все эти изменения ощущались в далекой Сибири, где в семье Шабабиных на первый план вышла политика обращения в христианство.