Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Россия была надежным источником ряда товаров, которые, не будучи слишком эффектными, тем не менее представляли большую важность в мире раннего Нового времени. По-видимому, к концу XVI века Московия обладала почти что монополией на поставки поташа, пеньки и льняного семени в Западную Европу. Каждый раз, когда в XVII веке нарушался поток поставок через Балтийское море, цены на эти товары в Амстердаме взлетали до небес368. В XVII столетии западноевропейцы вывозили из России главным образом «кожу, пеньку, смолу, поташ, сало, рыбу и пушнину»369. Начавшееся между европейскими державами морское соперничество было выгодно Московскому государству, богатому лесными продуктами, необходимыми для строительства флота. С Русского Севера (не из Сибири) вывозился крепкий дуб и мачтовый лес для строительства кораблей. Побочные лесные продукты, а также лен и конопля были даже более важными. Дерево сжигалось для получения поташа (использовавшегося для окраски тканей, производства мыла и стекла), а также смолы и дегтя – необходимых материалов для укрепления снастей и днища корабля. Канатные мастерские, основанные англичанами, но к 1580‐м годам в основном управлявшиеся русскими, выпустили значительную часть снастей для английского флота, разгромившего в 1588 году пострадавшую от дурной погоды Непобедимую армаду370. В самом деле, «ни один флот не мог действовать, не имея льна для парусов, пеньки для канатов и такелажа, а также без смолы, дегтя и живицы: за среднее время жизни судна расходы на эти товары превосходили стоимость самого корпуса корабля»371. Купцы из Ревеля, Риги, Данцига, Штеттина, Ростока и Любека заботились о том, чтобы приобрести в России лесные продукты.

Хотя Московское государство, по-видимому, не обладало столь масштабным промышленным производством, как Китайская империя (империя Мин до 1644 года; Маньчжурская империя или империя Цин после 1644 года), оно производило важнейшие изделия и полуфабрикаты, которые делали его привлекательным торговым партнером. На фоне экзотических пряностей, тканей, лекарств, фруктов и овощей Нового Света такие повседневные вещи, как кожа, могут не попасть в поле зрения того, кто изучает раннее Новое время, но в мире, в котором еще не было синтетических волокон, каждому в какой-то момент была необходима кожа. В Московии существовала ценная индустрия по производству кожаных полуфабрикатов под названием юфть. Ярмо Котиляйне назвал юфть недооцененным русским экспортным промышленным товаром; по его оценке, в 1667 году она занимала первое место в российском экспорте372. Вилков отметил, что юфть была главным товаром, который русские купцы привозили для продажи на Ямыш-озере373. По мнению Александра Чулошникова, она была главным российским экспортным товаром в Астрахани374.

Одним из самых заметных догматов меркантилизма было создание собственного производства. Россию обычно считают страной со слаборазвитой промышленностью – этот недостаток тревожил Петра, доходя почти до наваждения, так сильно он стремился развить в стране производство. Страстное отношение Петра к данному вопросу и привычные домыслы об отсталости России, возможно, закрыли собой более спокойную реальность: не так уж плохо шли дела в Московском государстве. Юфть была наиболее выгодным из промышленных товаров Московии, но отнюдь не являлась единственным примером развитого производства и торговли. В XVII веке в Московию ввозили шкуры бобров для специальной обработки, с которой никто не справлялся так хорошо, как русские375. Кроме того, презрительное отношение к советской промышленности ХX века, сделавшее ее мишенью анекдотов о качестве производства (в стиле «мы делаем вид, что работаем, а вы делаете вид, что нам платите»), неправомерно проецируется назад в историю России. Производство железа в России пользовалось хорошей репутацией в раннее Новое время376. Адам Олеарий, которого не назовешь благосклонным наблюдателем, отметил, что московиты быстро учатся: «Они очень восприимчивы, умеют подражать тому, что они видят у немцев, и, действительно, в немного лет высмотрели и переняли у них многое, чего они раньше не знавали. В особенности изумлялся я золотых дел мастерам, которые теперь умеют чеканить серебряную посуду такую же глубокую и высокую и почти столь же хорошо сформованную, как у любого немца»377. В 1720 году бостонская газета опубликовала на своей первой странице текст про русские методы производства дегтя – и не чтобы посмеяться, а потому, что авторы сочли, что бостонцам есть чему поучиться у русских378.