Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Принимая во внимание расстояние, царь не мог реалистично рассчитывать на то, что сможет в полной мере отслеживать поведение сибирского руководства. Поэтому воеводы могли обладать исключительной властью. Эта власть чаще всего проявлялась в стремлении к обогащению и иногда в чудовищных злоупотреблениях по отношению к сибирским жителям512. Москва хотела сделать так, чтобы царские служители присваивали поменьше казенных богатств. Кроме того, что было еще важнее, она признавала, что, если население чрезмерно грабить и угнетать, оно с большей вероятностью взбунтуется или уйдет. Пока царила стабильность и сохранялся доход, Москва могла «смотреть в другую сторону», но воеводы, откровенно подрывавшие то или другое, сильно рисковали513. В рамках усилий по поддержанию стабильности и порядка в управлении Москва была внимательна – возможно, следует удивиться, до какой степени – к сообщениям о злоупотреблениях воевод, поступавшим от местного населения. Это создавало возможность для местных жителей опереться на государство в борьбе с воеводой, а для государства – использовать против воеводы местных жителей. Например, именно жалобы с мест привели к смещению тюменского воеводы Ивана Тимофеевича Веригина. Его преемнику повезло не больше: Федор Иванов сын Веригин был смещен прямо в год своего прибытия, 1657/58 год, в результате коллективного прошения, которое подали 7166 жителей Тюмени514. В 1668 году Москва сместила воеводу И. И. Лодыгина, получив жалобы на него515. Этот треугольник, в рамках которого царь опирался на голоса с мест, чтобы ограничивать власть воеводы, был последствием той подозрительности, которой было пропитано все государство.

МИНИМАЛИСТСКИ-АКТИВИСТСКОЕ ГОСУДАРСТВО

Легко продемонстрировать, что территория, до которой дотянулось Российское государство, сильно превышала территорию, которую оно полноценно контролировало, но, чтобы понять историю Российской империи в Евразии, необходимо осознать, что Россия была минималистски-активистским государством. Убежденность русских историков XIX века, что все перемены в России были делом рук государства, во многом верна, когда речь идет о Сибири. Для путешественников, воспитанных в духе идей Просвещения, Россия служила холстом, на котором они писали свою картину, изображавшую отсутствие свобод516, что в XIX веке отозвалось интерпретациями, подчеркивавшими деспотизм и/или некомпетентность Российского государства. Но государственное вмешательство могло работать в обе стороны, и в случае Сибири так оно и было. Государство взваливало на себя немалое бремя, когда речь шла о том, чтобы обеспечить благосостояние сибирского населения. И хотя результаты его действий по обеспечению благосостояния всей общины вызывают законный скепсис, уровень государственного участия в помощи региону впечатляет.

Каким бы минималистским ни было Московское государство, оно поставило перед собой грандиозные цели в отношении Сибири. Власти создали крепости для поддержания безопасности; пусть и не всегда успешно, но они защищали русских и коренное население Сибири. Они строили инфраструктуру. Они поддерживали почтовую систему, состоявшую из ямов – почтовых станций, которыми само же государство в первую очередь и пользовалось. Государство распределяло работу. Оно направляло значительную часть миграции в Сибирь и регламентировало поселение там. Оно поставляло в Сибирь семена и соль. В голодные годы оно присылало скот. Государство тратило немало энергии на снабжение Сибири вином, распределение которого по праздникам оно регламентировало517. Государство присылало женщин, когда их нехватка становилась мучительно ясна. Государство регламентировало цены, рыночные дни, распоряжалось, что и когда можно продавать (никаких продаж по воскресеньям или в праздничные дни, кроме портящихся продуктов питания)518, и пыталось уберечь людей от спекуляции. Оно неоднократно отменяло налоговые обязательства для частных лиц и общин, оказавшихся в тяжелом положении.

Подобно колонизаторам в других местах, Российское государство работало над созданием пространств, узнаваемых для поселенцев в сибирской глуши. Оно строило церкви с колокольнями, чтобы наполнить местность православными символами и создать знакомые звуки519. Оно издавало законы о том, что собак нужно сажать на привязь, и, хотя очевидной целью было помешать собакам донимать скот и кусать людей, не будет большой натяжкой предположить, что речь шла еще и о насаждении культуры общения в грубо сколоченных пограничных городах. Каким бы редким ни было присутствие государства, оно непосредственно затрагивало жизнь людей.