Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

Прежде чем мы погрузимся в мир сибирской торговли, давайте представим образ сибирской жизни. Русским хронически недоставало людских ресурсов, и все же они строили дома, бани, церкви, монастыри и рынки. В своих новых сибирских поселениях это строительство финансировалось государством529. Со временем эти поселения выросли в самые настоящие пограничные города, где жили русские, татары, небольшое количество ссыльных европейцев и другие представители коренных народов530. Тюмень, Тобольск, Тара и Томск приютили эмигрантские общины бухарских купцов из Центральной Азии531.

Тобольск больше, чем другие города, мог похвастаться многочисленными знаками «цивилизации». Дамские шляпы, детские игрушки, очки, зеркала и шахматные фигуры входили в реестры предметов, перевозившихся из Тобольска в другие сибирские города532. К концу столетия там формировался образованный класс, состоявший как из тех, кто был в чести у правительства, так и из тех, кто был в опале. Некоторые из тобольских воевод были боярами, чей жизненный опыт и наклонности, вероятно, способствовали эволюции тобольского общества в сторону большей образованности и космополитизма. Тобольский воевода князь Петр Иванович Годунов (1667–1669) часто вызывал гнев коллег и подчиненных, но по его инициативе была составлена первая русская карта Сибири, тщательно разработанная тобольским картографом Семеном Ремезовым533. Воевода князь Петр Васильевич Шереметев (1676–1678) одевался на европейский лад; встретив его на пути в Казань, Аввакум обругал его за бритое лицо534. Воевода князь Петр Семенович Прозоровский (1684–1686) побывал в дипломатической миссии в Лондоне, прежде чем стал тобольским воеводой535.

Часть сибирского образованного класса составляли ссыльные европейцы. Юрий Крижанич был католиком-хорватом, чье стремление воссоединить «разделенное тело христианства» привело к ссылке в Тобольск (с 1661 по 1676 год), в ходе которой он создал манифест меркантилизма – «Политику». Крижанич лишь один из знаменитых европейских ссыльных, внесших свой вклад в образование и культуру сибирского общества. Иоганн Страленберг (1676–1747), шведский офицер, взятый в плен в ходе Северной войны, провел в сибирском изгнании тринадцать лет, создав карты и трактат, посвященный Сибири. Кроме того, он перевел на немецкий язык «Историю» Абульгази, которую ему одолжил бухарский купец в Тобольске536. Тексты Страленберга заставляют вспомнить труды эпохи Возрождения – столь горяч интерес, который автор испытывает к древней истории Сибири, то есть древним могилам и надписям. Он нашел в Тобольске товарищей с такими же интересами. Он общался (и соперничал) с другими сибирскими ссыльными, такими как Юхан Густав Ренат. Шведский ссыльный, попавший в плен к джунгарам и нашедший там себе жену, тоже пленную шведку, Ренат служил джунгарским ханам на протяжении восемнадцати лет, после чего ему было разрешено вернуться в Швецию. Грамотность встречалась в Сибири в самых неожиданных местах. В 1674 году верхотурский крестьянин подал «скаску за своей рукой», в которой предлагался проект новой дороги537.

Вместе с государством пришли церкви – необходимая инфраструктура православного царства. Солдаты заложили церковь Всемилостивого Спаса, первую православную церковь в Сибири, в то время, когда стены Тюменского острога еще не были закончены538. В 1601 году Москва велела отправить в Верхотурье священные книги, построить церковь в Тобольске и послать церковный колокол в Пелым539. На основание монастырей ушло больше времени. Первый монастырь в Сибири, согласно Буцинскому, был построен в Таре. Тюмень получила первый монастырь в 1616 году, почти через тридцать лет после своего основания и после возникновения четырнадцати русских крепостей и двенадцати таможен.

Сразу после создания самых базовых военных структур строились таможни и рыночные площади. В типичной схеме строительства империи огневая мощь армии служила защитой церкви и торговли.

СИБИРСКОЕ ТАМОЖЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Таможня была и местом регламентации, и ее символом. Таможни в Сибири возникли до монастырей и до начала землепашества, и это само по себе указывает на важность торговли в Сибири. Показательно, что первый монастырь в Сибири был построен на шестнадцать лет позже, чем открылась первая таможня; и к моменту создания монастыря на сибирских торговых путях уже было двенадцать российских таможен540. Государство возводило церкви в Сибири, но таможен оно строило больше, нежели церквей. Не менее показательно то, что таможенное управление не отвечало за сбор ясака. Обобщение этих фактов приводит нас к главной мысли этой главы: торговля для Российского государства была приоритетом. То, что государство, страдающее от нехватки рабочей силы, приняло на себя труд соорудить и поддерживать обширную таможенную инфраструктуру по всей Сибири, красноречиво свидетельствует о том, каких прибылей оно ожидало от регламентирования и поддержки торговли.