Сибирские перекрестки

– Герман Васильевич, уберите его! – чуть не плача, взвилась Вика и с ненавистью посмотрела на красивое лицо Генки.

За смехом и криками не сразу услышали шум моторки, идущей снизу по реке. Заметили ее, когда она подошла совсем близко, направляясь к берегу прямо на них.

– Кто-то в гости шарашится, – бросил Генка.

Остановив игру, все обернулись в сторону реки.

Там, описывая плавную дугу и оставляя за собой веером расходящиеся волны, к берегу быстро скользила лодка. На корме, за мотором, сидел средних лет мужчина в низко надвинутой на глаза кепке, а впереди него скалился беззубым ртом Захар. Он был в той же выцветшей рубахе, и все так же топорщились у него коротко стриженые волосы.

Лодка на исходе бега мягко зашуршала днищем по мелководью и уткнулась в берег. Таежники вылезли на берег, подошли к геологам.

– Здорово! – протянул Захар руку Герману Васильевичу.

– Привет! – сильно тряхнул заскорузлую руку охотника начальник. – Мы совсем было собрались к тебе на Тагул! А ты, оказывается, здесь!

– Дела, – протянул Захар. – Знакомься, мой напарник Иван!

– Захар, идемте к нам в гости! – предложили девушки таежникам.

– Пошли, пошли, мужики! – пригласил таежников и Герман Васильевич. – Сегодня же праздник. Куда спешить! – легонько подтолкнул он в плечо напарника Захара, который с любопытством оглядывал компанию на берегу.

– Давай, давай, пошли… – заплетающимся языком промямлил Генка. – Два Ивана – не один…

– Генка, а ну, брысь! – осадил его Пашка.

Денис оттеснил Генку в сторону и увел с берега, заметив неодобрительный взгляд начальника.

– Мужики, давайте к столу! – засуетился Герман Васильевич.

– Лады, – согласился Захар и, понизив голос, добавил:

– Дело у меня к тебе…

Герман Васильевич, поняв его, кивнул головой.

У брезента с закуской он разлил по кружкам водку, шутливо чокнулся с приятелем Захара:

– Ну, что же – с именинами!

Все выпили. Гости расслабились, исчезла кажущаяся суровость.

– Ивана Купалу-то нонче не так справляют, как раньше, в наших краях, – начал Захар.

Его приятель поддакнул:

– Да, я еще по молодости застал многие обычаи…

– Сейчас все сломалось, – согласился Герман Васильевич.

– С телевизора все пошло, – сказал Захар.

– Почему?! – спросил Денис. – При чем здесь он?

– Да все больше к нему, – глубокомысленно заявил Иван. – А на улку или на посиделки – уж только совсем молодые, кому приперло женишиться…

– Да и тех мало осталось, – махнул рукой Захар.

– А раньше-то по деревням что делалось на Купалу! Здесь у нас – под Нижнеудинском! Совсем недавно еще жили по старинке…

Посидев из приличия, охотники собрались уезжать. Герман Васильевич пошел проводить их на берег. Там он и Захар отошли в сторонку.

– Я что хотел сказать-то тебе, – начал Захар. – Касьян сбежал из лагеря… Сюда, в милицию, сообщили…

– Какой Касьян? – удивленно посмотрел на него Герман Васильевич, не сразу поняв, о ком идет речь. – А-а! – протянул он, догадавшись.

– Вот, вот – он самый!

– А мы-то при чем?

– Он может здесь объявиться или на Тагуле. Да и собака его у вас… С оружием он! Так что осторожнее, ежели пойдете на Тагул. Не ровен час – столкнетесь. Ты своим-то не говори. Может, все напрасно, обойдется. Одни только страхи…

Таежники попрощались, столкнули с берега лодку. Застучал мотор, лодка описала неширокую дугу, выбежала не середину Бирюсы, заскользила вверх по течению и вскоре исчезла из виду.

После отъезда гостей на берегу стало тихо и даже скучно. Продолжать дальше в том же шуточном, балаганном духе было не интересно. Хотелось чего-то серьезного, но в то же время не такого сложного и тяжелого, как только что они услышали от таежников.

И вдруг, словно угадав тайное желание всех, над рекой, над всей этой красотой, казалось, сама собой, полилась песня. Сначала, в первое мгновение, никто даже не сообразил, что бы это могло быть такое, так как было обманчиво: голос летел на ту сторону Бирюсы и, там отразившись от скал, возвращался назад звонким эхом. Усиливаясь, он создавал иллюзию чего-то нереального, таинственного на том берегу. Как будто там на песню кто-то призывно откликался – из мира непонятного, заманчивого.