Сибирские сказания

– Погоди, – старик отвечает. – Сам же говорил, что сразу такое серьезное дело не делается. Ты еще не все испытания прошел, выдержал. И имя моей дочери тебе знать пока не к чему. Зови ее просто Младшей дочерью. Она у меня самая любимая, самая расторопная, первая мне помощница. Оставайтесь до утра, а там поглядим, посмотрим, как дальше сложится. – И пропал старик, а вместе с ним две других его дочери, будто никогда и не было.

Остался я вдвоем с его младшей дочерью, и сомнение меня взяло, – правильно ли поступаю, согласившись до конца дней своих в лесу жить. Оно, конечно, дело нужное оберегать пташек, зверушек, пожары лесные гасить, но и в деревне дел много разных. Представил себе, как мать горевать станет, когда узнает, что сын ее в лесу пропал-сгинул. Она у меня уже в годах тогда была, хоть и не старая, в любой момент заболеть могла, а я ей ничем и помочь не смогу, соображаю себе. Гляжу на девушку, что все мне улыбается, и пришла мне на ум мысль такая, что решил спросить-предложить красавице – как она на мое предложение согласится.

– Скажи, а почему тебе со мной в деревню не пойти? С родней познакомлю, свадьбу сыграем, как у людей. Хорошо жить станем, а в лес мы в любой момент пойти сможем, приглядывать будем, зверью, птахам, пичугам разным помогать. Может, дождемся рассвета, да и отправимся ко мне домой?

Она вмиг улыбаться перестала и серьезно так говорит, льняные брови на лбу свела, и родинка у нее потемнела даже.

– Нам, лесным девушкам, дочерям лесного хозяина, нельзя среди людей жить. Много злобы в человеке накопилось, зла всяческого, а нам это словно огонь жаркий, не выдержим, умереть можем от худого слова, от дурного глаза.

– Никому тебя в обиду не дам! – схватил ее за руки, на колени опустился, ладони ее себе на грудь положил. – Плохого слова от меня сроду не услышишь, клянусь тебе! Беречь стану, сам всю работу по дому делать. Заживем счастливо, детей вырастим. У нас красивые дети родиться должны.

– Не в тебе, Асхат, дело, – она отвечает, – ты добрый, хороший. А как ты меня от всех спрячешь, когда люди вокруг завидовать начнут, когда мы с тобой душа в душу жить станем, а зависть людская для меня хуже смерти.

– Да почему завидовать кто-то станет? У нас в деревне многие семьи хорошо меж собой живут, и остальные соседи только радуются, уважают. И у нас так же будет. Пошли в деревню.

– Глупый ты, совсем глупый, – улыбнулась она в ответ и меня по голове ласково погладила, – совсем жизни не знаешь. Люди раньше на земле не одну сотню лет жили, когда зависти и в помине не было. А как пошли бедные да богатые, то с тех пор все и началось, человек сам свой век укоротил от собственной злобы, от зависти. Даже малые дети еще в малолетстве умирать начали, болезни разные появились, которых раньше сроду не было. Потому и живем мы в лесу, вдалеке от людей, чтоб злобы той избежать, не встречаться с завистью. Знаешь, почему тебя мой отец отметил? А потому как ты сердцем чист, словно дитя малое, никому не завидуешь, а над тобой все вокруг смеются, за глупца почитают.

Подумал я, подумал, а ведь права девушка. Многие в деревне надо мной подсмеиваются, что добра не нажил, денег не скопил, живу в старом доме с матерью без особого богатства. Раньше даже дразнили меня обидными словами, да дядя мой, уважаемый в деревне человек, заступился, пригрозил обидчикам, они и отвязались.

– Все так, – говорю ей, – права ты, но у меня мать старая в деревне. Кто с ней останется?

– За нее не беспокойся, ее братья твои к себе возьмут, прокормят. Главное, чтоб ты согласился, а остальное все само собой сладится.

Ничего я ей тогда не ответил, потому что и с ней быть хотелось, больно поглянулась она мне – разумная, добрая, красивая, никогда таких не встречал; а с другой стороны, мать жалко, как ее брошу. И так и этак думал, соображал, не заметил, как и рассвело. А девушка без дела не сидит, прибрала в избушке так, словно в доброй избе чисто и уютно стало. Вдруг слышу, собака лает, значит, и человек рядом с ней где-то. Себя не помня, выскочил вон, кинулся на тот лай, про девушку совсем забыл, бегу ног не чую. Смотрю, а то собака лесника Кадира облаивает кого-то на дереве, и он следом идет, ружье в руках, курки взведены. Посмотрел на дерево, а там рысь молодая притаилась и на собаку глядит сверху, голову из стороны в сторону поворачивает, людей не замечает. Кадир ружье поднял, прицелился в рысь, а я к нему бросился, схватился за ствол, дернул изо всех сил. Он и не ожидал такого, нажал на курки и выстрелил, да только не в рысь, а в собаку собственную попал, убил на месте. Как принялся на меня кричать, ругаться нехорошими словами, думал, и меня тут же убьет, так ему собаку жалко стало.

– Ты, недоносок этакий, как смел за ружье хвататься? Моя собака лучшая в округе была, цены ей нет. Сколько раз предлагали мне продать ее, да все не соглашался. Она и на белку, и на медведя шла, сколько зверя я с ней вместе добыл. Зачем ты, дурак, мне под руку подвернулся?!

– Рысь жалко стало, – отвечаю ему.