Сибирский фронтир

Используя окровавленные верёвки и тряпки в качестве подъёмного средства, по одному мы подали арестантов наверх, где их принимали Тунгус с Кириллкой. Затем поднялись сами. Прасковья всё так же сидела за столом и тихонечко плакала. А вот стрельба в городе поутихла. Беспорядки так и не вызвали настоящего бунта. Видимо нашим ребятам не хватило пороха. Несколько ружейных выстрелов прогремели как финальный аккорд. Нам следовало спешить, пока казаки не принялись зачищать город в поисках главных смутьянов.

–Это… чтобы молчала, – предупредил Слон Прасковью и сорвал с неё какое–то ожерелье. – Хозяйские цацки на любовницу змей надел, – пояснил он мне позже.

Огородами и переулками мы оттащили бывших пленников на окраину, но обещанных Слоном лошадей на месте не оказалось. С бревна свисал лишь обрывок верёвки, который был не отрезан, а именно оборван. Впрочем, это ни о чём не говорило – опытные конокрады умеют маскировать следы.

–Свели лошадок–то? – усмехнулся я.

–Это… – в голосе Слона послышалась обида. – Ты же сам велел никому больше не доверяться, вот и оставил их здесь одних.

В наказание за недоверие к человеческому роду пришлось тащить спасённых на собственном горбу.

***

Тайное убежище выглядело воплощённой мечтой мелкого буржуа. Такой себе сказочный домик на склоне горы. Бревенчатый сруб и ещё один поменьше – банька, зелёная лужайка, ручей, сбегающий меж валунами. При ближайшем рассмотрении заимка обернулась ничем иным, как подпольной винокурней. В печь был вмурован агрегат для перегонки, рядом стоял холодильник, устроенный из огромной бочки, куда подводилась вода из ручья, полки заполняли бутылки, бочонки, кувшины. За суматохой с ревизором про заведение позабыли. Брага прокисла, и дух от неё чувствовался за сотню шагов от убежища.

–Не за подпольное винокурение, говоришь, Крылов на вас осерчал?

–Так это… – Слон почесал затылок. – Прикажешь, из Енисейска возить пойло–то? Ближе не курят.

Приняв лечебную дозу самогона из хозяйских запасов, мы разом почувствовали усталость и все кроме Слона тут же завалились спать, а тот принялся хлопотать над жертвами ревизорского произвола, устраивая примочки и готовя настойки всё из тех же неиссякаемых запасов.

Когда я проснулся Бичевин сидел за столом и поглощал ушицу. Второй страдалец всё ещё пребывал без сознания. Слон дремал, пристроившись между Тунгусом и Кириллкой.

Без лишних ушей можно было бы и поговорить. Но мы с хозяином не спешили, и некоторое время молча обменивались изучающими взглядами. С момента первой нашей встрече многое поменялось.

–Ты про это место Крылову не рассказал? – спросил я для затравки. – А то прихлопнут тут, как мух.

Тот ответил не сразу. Продолжал изучать спасителя между ложками ухи и, видимо решал, как построить отношения. Я не торопил. Встал с лавки, потянулся, подошёл к кадке, ополоснул лицо.

–Его серебро интересовало, а не винокурни, – ответил, наконец, Бичевин. – Заимку ему не найти.

–Допустим, – кивнул я. – Но не сидеть же здесь безвылазно? У меня дела, знаешь ли.

–А я тебя не держу, – заметил купец.

Ершистый какой. Будто и не терзали его в пыточной только что.

–Не обо мне речь. Всё равно здесь долго оставаться нельзя. Евдокия проговорится или кто–нибудь другой. Уходить надо.

–Куда?

–Кроме как в Охотск больше некуда, – сказал я.

–Сибирь большая, – возразил купец.

–У тебя видать по всей Сибири заимки понастроены?

–А в Охотском что делать?

–А там у тебя корабль. В море уйдёшь, кто в море искать станет? А если и станут, так оно большое – не найдут. Через год–другой, глядишь, уляжется всё. Софоний, священник ваш, говорят, уже в Петербург пожаловался. Найдут на ревизора управу… Так что двигай в Охотск пока не поздно. И этого с собой прихвати, – я кивнул на второго пленника, всё ещё пребывающего в прострации. – Знаешь его?

–Коля Брегалов.

–Купец?

–Угу.

–Вот и чудно.

Наш разговор разбудил Слона. Тот хотел вставить слово, но хозяин не позволил.

–Николай, чайку сделай, – попросил он.

Когда подручный, прихватив котелок, вышел, купец признался:

–Поздно мне в Охотский бежать. Злодей уже нарочного туда отправил. Корабль в казну отбирают… – он вздохнул. – Нищим меня оставил. Тридцать тысяч рубликов вытянул гад вместе с жилами. И ещё один корабль был у меня. Тайной постройки. Дознался и про него. Но в бумагу не стал писать…

На скуле Бичевина появилась слеза. То ли от боли, то ли от досады, что не смог выдержать пытки. Досадно стало и мне. Столько усилий и средств потрачено, а результата нет. Купец без капитала, без кораблей, вне закона вряд ли окажет ту помощь, на которую я рассчитывал. А вот с собой утянуть может запросто.

Вернулся Слон. Пристроил котелок возле огня.

–Жаль, конечно, что опоздали, – сказал я. – Хотя…

Мысль зародилась, но ещё не переросла в озарение. Опоздали?

–Что? – купец на мгновение почуял надежду, потом сник. – Нет, кораблик не отбить, даже не думай.

–Почему нет? – вмешался Слон.

–Не достроен ещё. И даже если достроят, пока мы туда добираемся, на нём уже казённые люди распоряжаться будут. Войну что ли затевать?