Сибирский роман

Он сел и увидел, что его лошадь стоит позади, рядом с лошадью Марины, а она сама стояла, расставив ноги, с пистолетом в руке, в сдвинутой на затылок красной папахе, и наблюдала за сражением.

Мушков с трудом поднялся и прихрамывая подошёл к ней.

— Я упал с лошади... — сказал он, выплёвывая пыль. — Впервые в жизни упал с лошади во время атаки! Ничего не понимаю...

— Тебя столкнули! — спокойно ответила Марина.

И тут на неё с криком бросился вогул, прорвавшийся через казачий «веер». Марина подняла пистолет, быстро прицелилась и выбила желтолицего всадника из седла. Мушков выхватил из её руки пистолет и растерянно уставился на неё.

— Столкнули? — повторил он.

— Да, я столкнула тебя с лошади! Ты должен жить — и ты жив! Я люблю мужчину, а не крест на холме. Мушков, я так счастлива, что мне это удалось...

Она встала на цыпочки и поцеловала его.

— Я погиб! — тихо сказал Мушков. — Ради всего святого — я больше не казак...

Небольшая армия мурзы Бегули, быстрые, узкоглазые остяки и вогулы, была разбита. Казаки добивали противника, как стаю крыс. На полном скаку они стреляли во всадников, кололи пиками или рубили саблями — и всё это с победным рёвом, с поистине дьявольским желанием убивать.

Больше года казаки скучали, занимаясь лишь тренировками в ожидании сражения — на полном скаку атаковали соломенные куклы, привязанные за шею к деревянным столбам. Теперь они косили саблями низкорослых остяков, выбивая их из сёдел, как крестьяне косят созревшие колосья; раскалывали им головы, разрубали плечи, кололи и кричали: «Гой!!! Гой!!!»

Воины мурзы никогда не испытывали такого натиска. Сопротивление поселенцев — совсем другое дело. Ожесточённые бои со строгановской частной армией в укреплениях — это честные битвы. Но эти ревущие и гогочущие казаки, жаждущие убивать – в них не было ничего человеческого. Это не укладывалось в голове. Вогулам оставалось только одно — спасаться, даже проявив трусость. Но разве это трусость — убегать от казака? Разве не надо убегать от дьявола?

Армия мурзы распалась, всадники поскакали в разные стороны, прижимаясь к шеям низкорослых лошадей, чтобы стать незаметными, хотя это было невозможно. Казаки начали охотиться за беглецами по одному, как на вальдшнепов. Просто срубали их на полном скаку.

Мушков и Марина стреляли и рубили саблями, когда кто-нибудь из всадников мурзы в панике пытался проскочить мимо них в широкую степь. Потом Мушков прикрыл Марину, чтобы она перезаряжала пистолет и стреляла с его плеча.

Каждый выстрел попадал в цель, но кавалерийский пистолет стрелял с таким громким хлопком у самого уха, что барабанная перепонка не выдержала. После четырёх выстрелов Мушков уже не слышал бой. Сражение проходило перед глазами почти беззвучно, и даже когда Марина прокричала ему на ухо: «Я люблю тебя, старичок!», он расслышал только «старичок» и подумал, что снова сделал что-то не так.

Ермак скакал в поисках своего заместителя и ординарца и нашёл их в окружении раненых и убитых противников.

— Войско осталось без предводителей! — закричал он. — Почему вы здесь торчите?

Мушков ничего не слышал и глупо улыбался, глядя на Ермака. Он думал, что Ермак их хвалит. Марина громко ответила:

— Мы не прятались в кустах и не наложили в штаны от страха, мы сражались, как и ты! — Она показала на убитых и раненых. — Думаешь, они сами здесь улеглись?

— Ординарец должен быть рядом со мной! — сказал Ермак.

— Разве «веер» не развернулся? — ответила Марина.

— Я отдаю новые приказы, но рядом нет ординареца. Борис! — Ермак подъехал к ней ближе, его тёмные глаза были холодными и беспощадными. — Ты тоже хочешь искупаться в реке, парень?

— Мушкова выбили из седла! — спокойно сказала она. — Я помог ему, а когда мы хотели сесть в сёдла, ты уже ускакал вперёд! Нужно было бросить его, чтобы его растоптали, да? Такова твоя дружба, Ермак Тимофеевич?

Ермак с удивлением посмотрел на неё. С тех пор как он стал казачьим атаманом, никто не осмеливался так с ним разговаривать. Одного его слова было достаточно — никаких возражений. У казаков никогда не было царя, но Ермак правил как царь.

— Горнистам трубить сбор! — жёстко приказал Ермак. — И пусть выжившие воины мурзы бегут и расскажут всем, что настали новые времена. Мы творим эти новые времена, верно, Борис?

— Может быть, — сказала Марина, ещё раз удивив Ермака. — Новые времена требуют не только сильных, но и умных людей!

Развернув лошадь, она ускакала. Ермак посмотрел ей вслед и хлопнул улыбающегося Мушкова по плечу.

— Парень становится дерзким, — сказал Ермак. — Нужно быть с ним внимательнее, Иван Матвеевич.

— Я ничего не слышу, брат! — ответил Мушков и улыбнулся, извиняясь. В ушах шумело, как будто он опустил голову в волны Чёрного моря. Конечно, Ермак сказал что-то хорошее, потому что удар по плечу выражал только дружбу — он это знал.

— Не смейся, как идиот! — крикнул Ермак. — Как ты мог выпасть из седла?

— Да, да! — повторил Мушков, опять ничего не поняв, и продолжал улыбаться.

— Ты что, совсем сдурел? — проворчал Ермак.