Сибирский роман

Это была традиция Строгановых: в конце жизни, а они всегда чувствовали его приближение, они оставляли богатство и селились в монастырской келье, чтобы в смирении быть ближе к Богу, когда он их призовёт. Так сделал и Аника Строганов, очень умный человек, превративший простую купеческую семью в семью государственного значения. Почувствовав приближение смерти, он ушёл в монастырь близ Сольвычегодска и в монашестве принял имя Иосиф.

— Так не может продолжаться, Ермак Тимофеевич, — ответил Никита Строганов. Он руководил военными делами семьи; Максим больше интересовался торговлей. — Ты совершенно прав, но подумай: даже царь не осмеливался на завоевание Сибири и на войну с армией Кучума.

— Царь — старый болтун, — гордо воскликнул Ермак. — Пусть тешится со своими бабами, а Сибирь предоставит нам.

— Но сила нашего войска...

Ермак прервал Никиту:

— Бесстрашный человек стоит больше ста трусов! У нас тысяча человек — у Кучума есть сто тысяч воинов?

— Давай посмотрим. — Никита Строганов подошёл к широкому столу. Нарисованная на огромном пергаменте большая карта покрывала столешницу: Пермская земля со всеми реками и холмами, горами и озёрами, поселениями и укреплениями, дорогами и болотами.

— Кое-что нас беспокоит, Ермак, — сказал Максим Строганов, до сих пор молчавший.

— Беспокоит? С тысячей казаков?

— Здесь... — Никита Строганов ткнул пальцем в огромную карту. — Реки Сильва и Чусовая. На их берегах расположены хорошие поселения, земля, которую мы сделали пахотной, богатые угодья для охоты на пушного зверя. Уже четыре дня там горят девять деревень! Примерно семьсот вогулов и остяков под предводительством мурзы Бегули напали и разграбили эти поселения.

— Кто такой мурза Бегули? — тихо спросил Ермак.

— Местный князь, который до сих пор вёл себя спокойно. А теперь он пошёл против нас, больше не признаёт царя и нападает на поселения.

— Они сами напросились! — сказал Ермак и широко улыбнулся. — Казаки покажут, на что способны!

— На это я и рассчитываю. — Никита положил руки на карту, так что кончики пальцев указывали на Урал. — Если ты победишь, Ермак, путь в Сибирь для тебя открыт...

22 июля ярко светило солнце. Земля блестела, как отполированная, но от копыт в небо поднимались клубы пыли, когда по ней проскакала тысяча казаков — впереди казаки с вымпелами на пиках, за ними горнисты, а потом колышущаяся масса всадников. Казалось, будто сама земля отправилась в путь и каждая пылинка приняла новый образ — сердце останавливалось при виде столь мощной и крепкой силы.

На ровной степной местности невысокие, узкоглазые остяки и вогулы встретились с казаками Ермака, которые не могли скрыть радости, что снова идут в бой.

Они стояли напротив, две маленькие армии, намеренные уничтожить друг друга.

Мурза Бегули, как и Ермак, находившийся во главе своего войска, прикрыл ладонью глаза от солнца. Прежде он никогда не видел казаков. Для него это были обычные верховые крестьяне, только вооружённые, частная армия Строгановых, которую он много раз побеждал.

— Мы сомнём их! — крикнул мурза. — Вперёд!

В тот же миг Ермак крикнул, нахмурив брови:

— Растянуться цепью! Горнисты, трубите атаку! — Он поднялся в стременах и поднял вверх кулак. — Борис, скачи до третьей и четвёртой сотни! Атакуем с флангов! Казаки, вперёд!

Резкий крик разорвал солнечный день. Остяки и вогулы ответили звонким воем. Марина развернула лошадь и тут же заметила, что Мушков потерял самообладание. От страха за Марину он, казалось, забыл всё, чему научился за долгие годы казачества. Вместо того, чтобы остаться с Ермаком, поскакавшим вперёд, он последовал за Мариной.

Вокруг неё бушевало сражение, развевались гривы лошадей, проносились ревущие казаки с опущенными пиками, привставшие в стременах стрелки палили на полном скаку в воинов Бегули, несущихся навстречу.

Даже не получив приказ, казаки развернулись в знаменитый казачий «веер». Сотни скакали на врага широким фронтом, как неистовые дьяволы. Копыта били по пыльной земле, звучали горны, блестели клинки сабель и наконечники пик.

— Марина! — крикнул Мушков. Он забыл про осторожность и выкрикнул её имя. — Стой!

— Иван! — крикнула она в ответ. — Держись рядом!

Они поскакали вперёд, обогнали на своих быстрых лошадях остальных и оказались в авангарде, рядом с Ермаком,.

В жёлтом облаке пыли, пронзительно крича, как стая обезьян, остяки и вогулы неслись им навстречу.

— Ты не должен умереть! — крикнула Марина. — Иван, я люблю тебя!

И тут случилось то, чего в общей сутолоке никто не видел, потому что пыль окутала поле боя, и все смотрели только вперёд, на врага, которого нужно убить...

От резкого толчка Мушков вылетел из седла, покатился по земле и замер, закрыв голову руками в ожидании, что сотни лошадиных копыт затопчут его насмерть. Но он получил лишь несколько ударов, а вокруг поднялась пыль и скрыла его. Он смутно слышал, как вдалеке сошлись две армии и сквозь клубы пыли пронеслись первые смертные крики.