Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

— А ты здесь спи, на диване, — засмеялась Зоя и он начал целовать её смеющийся рот. Он провел рукой по её груди, по животу, по бедру и сладостное томление наполнило всё её тело. Их языки переплелись, и она содрогалась от каждого его движения. Он снял с неё ночную рубашку и опрокинул на диван, целуя её глаза, мочки ушей, шею. Его руки ласкали и сжимали её налитую грудь, а губы нежно покусывали и целовали соски. Волна сладострастия пробежала по всему телу. Жар, который наполнял её, стал невыносимым, и из груди Зои рвался наружу стон наслаждения, но она боялась разбудить Яну и до крови закусила губы.

— Я хочу тебя, — простонала Зоя, охваченная жгучим желанием.

Их тела слились, их сердца бешено бились в такт, и когда последние конвульсии пронзили их, они замерли в изнеможении, упав рядом с друг другом.

— Ты даже представить себе не можешь, как я люблю тебя, — прошептала Зоя, положив ему на грудь голову.

Они лежали уставшие и счастливые, и Зоя с нежностью целовала его губы, нос, подбородок, шею. В эту ночь страстной любви она зачала ребенка.

Глава 39

Митя сдал последний экзамен и стал героем дня в их семье. Таня приготовила роскошный ужин, отец купил бутылку водки для них и бутылку сухого вина для женщин, и они в узком семейном кругу отметили это событие.

— Митя, я горжусь тобой, — сказала Таня, подняв бокал вина. — Ты такой у нас молодец, что и представить себе не можешь! Почти без подготовки сдать вступительные экзамены в университет — это почти подвиг.

Все выпили, и второй тост произнесла Алёна.

— Я хочу выпить за наших мужчин, — сказала она, — за то, что Митька такой же умный, как Андрей Дмитриевич, и я надеюсь, что Митьку примут в университет. И у меня будет брат студент, чем я очень горжусь.

— Алёна, почему ты говоришь Митька, — укорила ей Таня. — Почему нельзя сказать Митя?

— Вот будет студентом, тогда станет Митей.

— Правильно Алёнка, — поддержал её Андрей Дмитриевич. — Вот примут в университет, тогда и станет Митей или даже Дмитрием.

Сегодня утром Элеонора нашла Андрея Дмитриевича и поздравила его.

— Андрюша, должна признаться, что помогла я Мите только по физике. Все остальные экзамены он сдал самостоятельно без моей помощи, — сказала она. — Парень у тебя замечательный! Так что считай, что он уже зачислен.

— Лорочка, я тебе очень благодарен, потому что без твоей помощи, он в университет бы не попал.

Элеонора смотрела на него с какой-то грустью и тихо произнесла:

— Я очень жалею, Андрюша, что не женила тебя на себе. Был бы сейчас Митя мой сын. Или как это называется, пасынок?

Андрей Дмитриевич и раньше знал, что он небезразличен Элеоноре, и она очень хотела бы, чтобы их отношения возобновились. Но у него была его Танечка, нежная, чуткая и беспомощная, и он не мог ей изменить или нанести чем-то обиду. Элеонора, будучи женщиной умной и проницательной, это понимала, и ей было грустно и обидно до слёз — все её считали сильной женщиной, а она хотела быть не сильной, а счастливой. Она вздохнула и пошла к себе, чтобы не расплакаться, потому что сильные женщины никогда не плачут, даже если очень хочется.

Вдруг зазвонил телефон. Митя сидел ближе всех к телефону и снял трубку. В трубке были слышны сдерживаемые рыдания, и женский голос что-то хотел сказать, но звуки были нечленораздельные.

— Алло, говорите, — сказал Митя, удивлённо посмотрев на сидевших за столом. Пожав плечами, он уже хотел положить трубку, как голос произнес, захлёбываясь слезами:

— Митя, Серёжу убили.

Митя с трудом узнал голос Ксюши.

— Как убили? — воскликнул он, и все за столом развернулись к нему. — Ты где?

— Дома. Я сейчас поеду к его родителям в деревню.

— Без меня не уезжай. Я скоро буду.

— Сережу убили. Я вместе с его девушкой еду к его родным в деревню. Я останусь у них на ночь, — сообщил он остальным на их немой вопрос.

— Я тоже с тобой, — вскочила Алёна.

— Алёна, сиди дома! Никуда ты не поедешь! — остановила её Таня, но Алёна была непреклонна, и вскоре они с Митей уехали к Ксюше.

Забрав заплаканную Ксюшу, они поехали на вокзал и примерно через два часа входили в родительский дом Сергея. Они просидели у гроба почти всю ночь, а утром приехал почётный взвод милиции, и похоронная процессия двинулась к кладбищу. Деревенский священник отпел покойного, а потом какой-то милицейский чин сказал короткое слово о героизме Сергея, о том, что его не забудут, и почетный взвод произвёл положенные залпы в воздух.

Днём, на поминках, с матерью Сергея случилась истерика, и её отпаивали валерьянкой и другими средствами. Митя пил много, но не пьянел, и это было плохо, потому что пьяному легче переносить душевную боль: ему ещё никогда не приходилось хоронить друзей.