Сидней Рейли

Утверждение Спенса не более чем плод его фантазии — худший образец теории заговора. Рейли был, без сомнения, беспощадным человеком, который не останавливался ни перед чем для достижения своих целей. Однако факты, взятые для обоснования этой версии, кажутся нам более чем сомнительными. Приписываемых Рейли встреч и случайных поездок на поезде или пароходе просто не было. Что же касается актов диверсии, то очевидно, что некоторые из происшествий вовсе не были результатом чьего-то злого умысла, а произошли по трагическому стечению обстоятельств. Для других взрывов, как, например, на Блэк-Том или в Кингсленде, вовсе не нужны были тайные возможности Рейли: неэффективная система безопасности и отсутствие проверки служащих достаточное объяснение той легкости, с которой немецкие диверсанты смогли беспрепятственно выполнить свою задачу.

К 1917 году капитал Рейли, сделанный им на торговых сделках по продаже вооружения, составил более трех миллионов долларов^{337}. Теперь Рейли уже занимал номер люкс в одном из самых дорогих и шикарных отелей Нью-Йорка «Сент-Реджис» на углу Пятой авеню и Пятьдесят пятой Ист-стрит. Никогда еще фортуна так не улыбалась ему, как сейчас.

В то время как Рейли наживался на поставках вооружения в Россию, ее дела на фронте шли все хуже и хуже. Два с половиной года войны показали, что Россия не обладала ни военной, ни экономической мощью и была не в состоянии вести войну. Тяжелые поражения быстро ухудшили положение внутри страны, вызвав волну забастовок, которая 9 марта 1917 года вылилась во всеобщую забастовку^{338}. Два дня спустя царь отдал распоряжение о мобилизации войск, но они присоединились к забастовщикам. 15 марта, испытывая давление со стороны различных политических сил, царь Николай II отрекся от престола, и власть в стране перешла к Временному правительству.

Примерно в это же время английская военно-морская разведка перехватила и дешифровала телеграмму германского министра иностранных дел своему послу в Вашингтоне. Телеграмма предписывала послу войти в сношение с президентом Мексики, предложить ему вступить в войну на стороне Германии и начать вторжение в Соединенные Штаты. Когда этот факт стал достоянием общественности, президент Вильсон приложил неимоверные усилия, чтобы найти мирную альтернативу войне, однако германское правительство подписало себе приговор, развязав в марте подводную войну против американского флота. После того как немцы потопили три американских торговых судна, президент Вильсон 2 апреля обратился к Конгрессу с просьбой вынести резолюцию об объявлении войны Германии и получил таковую через четыре дня. Вступление Америки в войну решило ее исход в пользу союзников.

По мере того как на мировой арене разворачивались драматические события, Рейли, по словам практически всех, кто когда-либо писал о нем, работал в германском тылу как британский агент. Пепита Бобадилья, последняя жена Рейли, пишет в своих воспоминаниях:

«[Рейли] выполнял чрезвычайно трудную и опасную задачу, пробираясь на территорию Германии (обычно на аэроплане через линию фронта) для сбора военной информации. Его заслуги в этой области были высоко оценены, а его подвиги в Германии стали легендой»^{339}.

Аналогичную историю Рейли рассказывал и своей первой жене Маргарет^{340}. Робин Брюс Локкарт утверждает, что Рейли поступил на службу в германскую армию и, переодевшись в форму полковника, проник на совещание в штаб германского верховного главнокомандующего, на котором присутствовал сам кайзер^{341}. В исправленном издании своей книги «Король шпионов», вышедшей в 1992 году, Локкарт обратился к правительству Джона Мейджора с требованием «приоткрыть окно в прошлое» и сделать достоянием общественности «изумительные» подвиги Рейли в Германии^{342}.

Но даже если мы оставим в стороне британский «Акт о секретных документах», ни одно правительство в мире не смогло бы сделать этого, так как в действительности рассказы Рейли о своих подвигах в тылу врага были не более чем плод красивой фантазии. На всем протяжении союзного наступления на Мессине, Пашенделе и Ипре Рейли вел комфортную жизнь в номерах отеля «Сент-Реджис» на Пятой авеню. Единственные боевые действия на Западном фронте, которые ему довелось увидеть, происходили в кинохронике на экране кинотеатра в Манхэттене.