Сидни Шелдон. После полуночи

– Как только ты оказалась бы в безопасности, я собирался отнести материалы к адвокату. Клянусь! Я помог бы тебе подать апелляцию.

Грейс прижала конверт к груди, нежно, как возлюбленного, и сняла пистолет с предохранителя.

– Ты это показывал кому-то? Полиции? Прессе?

Дэйви яростно затряс головой:

– Нет. О существовании этой информации знаем только ты и я.

Ответ оказался правильным, Грейс улыбнулась. Дэйви сразу стало легче. Пожалуй, он уцелеет.

Грейс подняла с кровати подушку и, держа ее перед пистолетом, холодно сказала:

– Ты предал меня. Знаешь, Дэйви, как наказывают предателей?

Не успев ответить, он услышал приглушенный хлопок, сопровождаемый ощущением чего-то мокрого и теплого в нижней части тела.

И все померкло.

Митч Коннорс обозревал сцену преступления. Гостиничная горничная, позвонившая в полицию, истерически рыдала. Кроме того, она так плохо говорила по-английски и была настолько перепугана, что полицейский не знал, чего ожидать. Но определенно не такого.

Митч, не сдержавшись, расхохотался:

– Это не смешно!

Посреди комнаты валялся Дэйви Баккола, голый и связанный, как курица, шнуром от оконных жалюзи. И действительно походил на курицу! После того как он отключился, кто-то – скорее всего Грейс – намазал его гелем для волос и вывалял в перьях. Перья из гостиничных подушек прилипли к ногам и рукам. На лбу несмываемым маркером было выведено слово «предатель». Сам маркер торчал из задницы Дэйви, как термометр.

– С того места, где я стою, приятель, это выглядит довольно смешно, – заверил Митч, которому Грейс нравилась все больше и больше.

Единственная пуля застряла в стене у окна. Ниже грудой лежала вонючая мокрая одежда детектива. Должно быть, Баккола так перепугался, когда Грейс выстрелила в подушку, что потерял контроль над мочевым пузырем.

– Она психованная, – всхлипывал Дэйви. – Могла меня убить! Я желаю защиты!

– Да, а я желаю, чтобы Жизель Бундхен слизывала с моих яичек взбитые сливки. Но такому не бывать, – сухо сообщил Митч. – Кто-нибудь, развяжите его. Если мне еще хоть секунду придется обозревать эту поганую задницу, понадобится хороший психотерапевт. А вдруг я никогда не смогу взять в рот куриное мясо?

– Может, стоит сначала сделать снимки, босс? Задокументировать сцену преступления, и все такое…

– Для кого? – ухмыльнулся Митч. – Для полковника Сандерса?

– Для вас все шуточки!

Дэйви изо всех сил старался изобразить негодование, но когда из задницы торчит маркер, это, согласитесь, нелегко.

– Грейс Брукштайн угрожала мне пистолетом. Вооруженное ограбление! И вам все безразлично?

– Вы, Баккола, мне абсолютно безразличны. И о каком вооруженном ограблении вы говорите? Что она украла?

Дэйви замялся.

– Либо говорите правду, либо я оставлю вас здесь, в таком виде.

– Если скажу, получу защиту от полиции?

Митч шагнул к двери.

– Подождите! – завопил Дэйви. – Ладно-ладно! У меня было досье. Информация о гибели ее мужа. Мы думаем… уверены, что Ленни Брукштайн был убит.

– Что?!

– Я работал с Грейс. Расследовал дело. Поэтому она и сбежала из Бедфорда. Плевать ей на деньги. Она хочет одного: узнать, кто убил ее мужа. Кто ее подставил. Она хочет отомстить.

Митч прекрасно понимал ее желание. Он даже вспомнил, что Грейс говорила ему по телефону. Что не она украла деньги. Что кто-то подставил ее и мужа.

Возможно ли это?!

– Почему ты не сказал раньше, черт возьми?! – завопил Митч, но, не успев договорить, уже понял ответ. – Собирался продать информацию, верно? Жадное дерьмо…

Баккола молчал.

– И ты отдал ей документы?

– Пришлось. У нее был пистолет.

– А у тебя – копия, верно? Скажи мне, что у тебя есть копия.

Менее чем в трех милях от отеля Грейс лежала в ванне, в сотый раз перечитывая то, что удалось собрать Дэйви.

Внезапно она вскочила. Вот оно! Черным по белому.

Она знает, кто убил Ленни!

Что ж, охота началась.

Глава 22

Эндрю Престон шел вниз по Уолл-стрит со знакомым чувством стеснения в груди. Новый роман Марии в самом разгаре. Все признаки налицо. Ящик ночного столика, забитый чеками на белье «Ла Перла». Бразильский воск для коррекции линии бикини, который она купила после путешествия в Гонконг. Этим утром она даже пела в душе арию из «Травиаты».

«Если бы только я не любил ее так сильно! Ничего бы этого не случилось!»

Половина шестого. Улица заполнена служащими биржи, спешившими домой. С тех пор как Престон начал работать в отделе поглощения и слияния огромной компании «Лазард», приходилось часто засиживаться до девяти-десяти часов. Но сегодняшний вечер был посвящен тренажерному залу. Лечащий врач Эндрю не раз подчеркивал, как важны регулярные физические упражнения: «Ничто не способно так эффективно противостоять стрессу, как хорошая партия в пинг-понг. Нет смысла быть большой шишкой на Уолл-стрит, если сердце сдает уже в сорок пять. Понимаете, о чем я?»

Эндрю понимал. Хотя справедливо ли определение «большая шишка»? Мария, во всяком случае, его таковым не считала. Каких бы высот он ни достиг, сколько бы денег ни сделал, этого всегда было недостаточно…