Сигнал надежды

— Моя фамилия Броневицкая. Сегодня покушаюсь на Кармен.

Прозвучало несколько тактов вступления, и тихое, глубокое контральто ошеломило Таню.

— Пойдём, Светка, поищем стакан воды.

В зрительный зал дали неполный свет. Занавес был закрыт. Очевидно, на сцене шла подготовка к следующему номеру.

— Так-то, братцы, — сказал председатель жюри, — ходили по клубам, снисходительно улыбаясь, присуждали призы и как-то не заметили, что самодеятельность давно совсем не та, что прежде. Даже бит-группы уже не те.

— А как этот дерматолог из Кутаиси тебя спел? — восторгался композитор в кожаной куртке. — Даже не верится, что он ещё экзему лечит… Что у них там? — Композитор кивнул на закрытый занавес.

— Рояль передвигают. Сейчас первая премия — Лидия Броневицкая.

Наконец, раскрылся занавес, и ведущий объявил:

— Ария из оперы Бизе «Кармен». Исполняет неоднократный лауреат всесоюзных и международных конкурсов, победительница на фестивале в Венеции…

В комнате жюри одна из местных ослепительных красавиц угощала Таню минеральной водой.

— Вы напрасно волнуетесь. Лидия Броневицкая почти профессионалка. Это же учитывается. Она небось давно забыла, как младенцев принимают.

— А вы кто по профессии? — спросила девушку Таня.

— Я — стоматолог, — ответила красавица.

— У вас в кресле небось мужики не пищат — стесняются.

— Не пищат, — улыбнувшись, согласилась девушка.

В зале гремели аплодисменты. Это не давали покинуть сцену Лидии Броневицкой. Ей подносили букеты. Вспыхивали блицы фотокорреспондентов.

— По правилам фестиваля, исполнители не бисируют, — пришлось объявить ведущему.

У телекамер операторы развинчивали разъёмы кабелей.

— Всё! Броневицкая у нас в кармане. Можем сматывать удочки.

И тут ведущий объявил:

— Татьяна Ищенко. Город Синегорск.

На сцене появилась Таня с гитарой в руках. Зал затих.

— «Марш милосердия», — объявил ведущий. — Стихи и музыка исполнительницы.

Одна из певиц — членов жюри — прошептала:

— Броневицкой надо было бы кончать, растяпы.

Когда Таня подошла к микрофону, он неожиданно зафонил.

В зале раздался смех. За кулисами Светка кусала пальцы. Лицо Сергея Лаврова исказила мучительная гримаса.

— Ничего, и в Колонном зале бывает, — сказал председатель жюри. — А девчушка симпатичная.

Таня слегка отодвинулась от микрофона, тот притих: но только девушка попыталась снова приблизиться к нему, микрофон зафонил ещё громче.

Таня проделала этот опыт несколько раз, чем совсем доконала зрителей. Зал хохотал неудержимо.

— Бедная девочка! — пожалела Таню знаменитая певица.

Таня увидела, что Сергей с трудом прокладывает себе дорогу к выходу из зала, и совсем пала духом. Но тут к ней подоспел ведущий. Он взял девушку за руку и повёл её к другому микрофону. Таня шла за ведущим послушно, как школьница в первый раз в первый класс.

У другого микрофона Таня недоверчиво повторила свой опыт. Микрофон молчал. Раздались ободрительные аплодисменты и смех. Сергей остановился у двери между двумя аплодирующими девицами.

И тут Таня преобразилась. Она решительно взяла микрофон в руки и перенесла его к самому краю авансцены. Зазвучали маршевые аккорды. Как всегда, у Тани вступление было «развёрнутое». А когда девушка запела, всем почудилось, что мелодия Таниной песни чем-то неуловимо напоминает те полузабытые, что мы слышали от наших отцов и дедов.

Милосердие — слово старинное,
Но сумеют его воскресить
Наши ночи бессонные, длинные,
Тихий шёпот: «Сестрица, попить!»

Мы не просим у славы бессмертия,

Не стремимся на шумный парад,
Кроме званья «Сестра Милосердия»,
Никаких нам не надо наград.

Мы склонялись над жгучими ранами,

Под огнём выбивались из сил,
Оставляло навек безымянными
Нас молчание братских могил.

А сегодня халаты крахмальные

Надевая в больничной тиши.
Подбираем слова специальные,
Чтобы были они для души.

За троих нам работать приходится,

Хоть набор постоянно открыт,
На земле, видно, так уже водится:
Милосердье — всегда дефицит.

Мы не просим у славы бессмертия,

Не стремимся на шумный парад.
Кроме званья «Сестра Милосердия»,
Никаких нам не надо наград.