Сигурд. Быстрый меч

– Я буду верен клятве и отвезу тебя домой следующей весной, – сказал я резко. – Даже если ярл не пойдет походом в Англию, я сам найду корабли и людей, чтобы отправиться туда. А ты можешь вернуться в усадьбу к моему брату или продолжать жить здесь. И мы будем, как раньше, биться на мечах и учить твой язык. И я клянусь, что не сделаю ничего против твоей воли…

Мне казалось, что я давал торжественную клятву, но Бриана не дослушала, а развернулась и пошла к хутору. Я побрел за ней. Спать она попросилась к Копченому Эрику, сказав, что в доме теперь слишком много мужчин, но что это ненадолго. Эрик пустил ее, приговаривая:

– Конечно, молодой хозяин должен теперь отгородить вашу кровать, чтобы ваши вздохи не мешали спать молодым воинам.

Бриана грустно улыбнулась, но ничего не сказала.

Утром она стала собирать свои немногие пожитки, и я догадался, что она возвращается к нам в усадьбу. Я предложил проводить ее, но она посмотрела мимо меня и отказалась, сказав, что будет слишком много чести для простой вольноотпущенницы, если ее поедет провожать такой знатный хёвдинг. И казалось, сейчас она возьмет узел со своими вещами и уйдет. Но тут на своей гнедой лошадке приехал Рагнар.

Сам он был весел, но заметил грусть в глазах Брианы. Он спросил, куда она собралась, и она ответила, что хочет вернуться в нашу усадьбу. Рагнар рассмеялся и сказал:

– Не думаю, что тебе там будут рады. Наша мать думает, будто ты заморочила голову Сигурду, так что он не хочет жениться.

– Она ошибается, и я ей это объясню, – коротко ответила девушка.

Рагнар снова рассмеялся.

– Но ты не знаешь другого, – объяснил он свою веселость. – Наш брат Бьёрн собирается наконец жениться. И ты знаешь на ком?

Бриана покачала головой.

– На Труде дочери Гудмунда из Бовенсе. И они с отцом уже приезжали в нашу усадьбу, сговариваться о приданом. Так что я успел заметить ее вечно недовольное лицо. Мне кажется, она думает, что наши работницы и даже наша мать все делают не так. Пока она молчит и только морщится, не смея вступать в спор с матерью. Но думаю я, что наша жизнь переменится, когда она войдет в усадьбу хозяйкой.

– Что ж, я смогла прислуживать вашей матери, смогу и вашей невестке, – кротко ответила Бриана.

– Ты, верно, уже позабыла Труду? – спросил Рагнар, и когда Бриана кивнула, объяснил. – Труда лицом и походкой похожа на гусыню, сварлива и спесива без меры. Так что вряд ли она потерпит такую красивую, как ты, девушку рядом с собой. Из ревности сживет со свету, будет заставлять делать всю черную работу и бранить без умолку.

Я видел, что Бриана хотела что-то возразить, но потом какая-то мысль пришла ей в голову. Она спросила Рагнара:

– Ты и в самом деле думаешь, что я красива, или сказал только ради красного словца, чтобы отговорить меня уезжать.

– Конечно, ты красива, – не задумываясь, подтвердил Рагнар. – А у Труды такой нрав, что я и сам решил перебраться сюда к Сигурду. Если он, конечно, позволит.

Рагнар первый раз посмотрел на меня. Я кивнул. И тут Бриана сказала:

– Что ж, тогда я тоже останусь, если Сигурд позволит.

Она тоже в первый раз взглянула на меня, и я кивнул, не догадываясь, что заставило ее переменить решение. Но я был так рад, что она остается, так что не стал долго размышлять об этом.

И жизнь на нашем хуторе пошла своим чередом. Мы пахали поля и ловили рыбу и каждый день бились разным оружием. Рагнар предложил построить сарай для корабля, и через три дня после того, как мы вскладчину купили лес для постройки, он уже стоял на берегу. В сарай мы на зиму поставили «Летящего», переведя его из усадьбы.

Бриана, хотя и осталась к удивлению Копченого Эрика жить в его доме, вела себя, как добрый товарищ, будто и не было промеж нами того разговора. И все воины старались добиться ее расположения. Однако она никого особенно не выделяла и часто подшучивала над ними. Я был доволен, что все случилось так, да только со временем стал замечать, что Рагнар бросает на девушку уж слишком долгие взгляды. А еще я заметил, что и она смотрит на него иначе, чем на других.

Как-то раз, когда мы все садились за стол, я заметил, что ни Рагнара, ни Брианы нет с нами. Сначала я решил, что они задержались на поле, отрабатывая какие-то сложные удары, как уже не раз бывало. Однако мы успели съесть уже по тарелке каши, а их все не было. Тогда я тихо встал из-за стола и дошел до нашего поля, чтобы позвать их, покуда еда не остыла. На поле никого не было, но проходя мимо сенного сарая, я услышал громкие вздохи и стоны, которые никак не походили на выкрики, с которыми воины наносят и отражают удары. Мне хватило ума понять, что они означают, и я вернулся в дом.