Сигурд. Быстрый меч

Бранд, заглянув мне в глаза, спросил, что расстроило меня. Я покачал головой, через силу улыбнулся и сел на свое место посередине стола. Не сказать, что я был сильно огорчен, однако я чувствовал, что что-то здесь не так, и опасался того, к чему все это может привести. С одной стороны, если Бриана не лгала, когда говорила о своей любви ко мне, то Рагнар мог стать просто орудием мести, и все могло кончиться кровью, как нередко происходило в сагах. Ибо никакой дух мести не сравнится с отвергнутой женщиной. С другой стороны, если Бриана лгала мне, то это значило, что она просто хочет войти к нам в семью, и ей безразлично, за кого из братьев выйти замуж. В любом случае мы с Рагнаром оказывались в незавидном положении.

На следующее утро я отвел Рагнара в сторону от дома и попытался рассказать ему о своих подозрениях. Однако он воткнул в землю копье, что нес в руке, положил руки мне на плечи, посмотрел в мои глаза и сказал так:

– Это, братишка, в тебе говорит ревность. Знаю я, что прошлой зимой Бриана была твоей женщиной, да только весной бросила тебя…

Я хотел возразить, но прикусил язык, когда понял, что если говорить всю правду, то мне придется рассказать Рагнару о своей любви к Гунхильд, над которой в лучшем случае он просто посмеется. Мой брат продолжил:

– И знаю я, что, вернувшись из похода, ты предложил Бриане снова стать своей наложницей, да только она отказалась и готова была уехать. Что, скажешь, не так?

Мне стоило рассказать ему о предложении жениться, однако я подумал, что мои слова Рагнар примет за пустую похвальбу отвергнутого мальчишки. Бриана лгала искусно, открывая правду там, где ей было выгодно, и скрывая там, где было чего скрывать. И если бы дело дошло до клятв, неизвестно, кто бы выиграл. И я сказал так:

– Можешь считать меня отвергнутым ревнивцем, однако не вздумай жениться на ней – мать тебе этого не простит.

Рагнар ответил, что не станет спрашивать меня, какую жену ему выбрать, но что мать наша может быть спокойна. После этих слов он отпустил мои плечи, выдернул из земли свое копье, подбросил его в воздух правой рукой, поймал левой, прокрутил колесом и ушел на поле упражняться в паре с Брианой.

В тот же день я говорил и с Брианой. Мы стояли друг против друга в схватке на мечах, и я спросил ее на ее языке:

– Ты хочешь отомстить мне, заморочив голову Рагнару?

Она нанесла удар справа, который я отбил, и, отойдя на шаг, ответила:

– Ты слишком много возомнил о себе, Сигурд, если думаешь, что все мои мысли – только о мести тебе. Есть на свете люди и получше, чем ты.

Она неожиданно сделала выпад, от которого я едва успел закрыться щитом.

– Уж не о Рагнаре ли ты говоришь? Ты, видно, запомнила мои слова о том, что первым жениться – его черед? – спросил я и ударил, метясь ей в голову.

Бриана присела и закрылась щитом. А потом нанесла удар мечом. Я был готов, несмотря на то, что движение ее руки было скрыто от меня ее щитом. Но я слишком хорошо ее знал и сдвинул свой щит, закрывая живот. Бриана резко выпрямилась и попыталась шлемом попасть мне в подбородок. Я сделал шаг назад. Она остановилась и ответила:

– Может быть, он и хром, но не мечтает о несбыточном. Так что не лезь не в свое дело.

Я тоже остановился и ответил:

– Я не собираюсь лезть к вам на сеновал, но если ты будешь подбивать Рагнара против меня, то тебе придется хуже, чем сейчас.

Я махнул щитом перед ее лицом и, когда она отошла на шаг и подняла свой щит, закрываясь, поднырнул под ее меч и ударил головой ей в живот. Мой удар сбил ее с ног. Она упала и не сразу смогла подняться, потеряв дыхание.

Тут я заметил, что Рагнар прервал свой поединок и подходит к нам. Я зло взглянул на него, однако понял, что скажи я что, между нами разгорится ссора, которую непросто будет унять. Потому я шагнул к Бриане и протянул ей руку.

– Тебе не удастся нас поссорить, – тихо сказал ей я.

Девушка ухватилась за мою ладонь и начала подниматься, ловя ртом воздух. Однако она все же нашла в себе силы вымученно улыбнуться мне. И я долго думал, какой ответ был в той странной улыбке.

Как бы то ни было, с тех пор Рагнар и Бриана стали спать на лавке вместе и Рагнар даже попросил разрешения поставить еще одну кровать и отгородить для них часть дома. Я согласился, потому что устал каждую ночь просыпаться от их стонов. И еще во мне закипал гнев, и я понимал, что гнев тот – от ревности. Но день проходил за днем, и скоро я научился эту ревность скрывать. Я заставлял себя думать о том, что Бриана поможет моему брату снова почувствовать себя сильным, и что так будет лучше для нас обоих. И вскоре мы с Брианой и Рагнаром шутили, как добрые друзья.