Сияние

– Ничего! Ничего! Она была ничем, и ничего случилось. Ничего случается. Ничего – только это и случается всякий раз. Ты глядишь на это место и видишь дворец: слонов, грифонов, чертово колесо, свет, свет повсюду. Ты глядишь на девушку в маске, она кричит, и ты думаешь, что она умерла. Я говорю тебе, что это остров лотофагов, и ты даже не задумываешься о том, чтобы перестать жрать лотос. – Варела перевернул тарелку с инфантой, чьи лепестки уже начали заворачиваться и коричневеть. – Тебе всё кажется таким простым. Ты и она, и больше ничего. Я в твоей истории статист. Ну так вот, мальчишка, ты сам – статист в моей истории. Ты жертва надувательства, выбирающая карты из краплёной колоды, которую сдал я. Суть фокусов в том, что играть надо честно. Надо показать зрителям всё, что собираешься сделать, прежде чем начать. Надо сказать в лицо, что ты собираешься им солгать. Показать свои инструменты – поглядите, как они сияют! Показать девушку – смотрите, какая она невинная и милая в своём наряде с блёстками! Показать ножи. Заявить: «Я разрежу её пополам, а вы будете аплодировать». А потом надо сдержать слово. Если ты хоть немного хорош в своём деле, потрясение будет сильней, потому что они знали, что будет, – но никто и никогда не верит человеку на сцене!

Варела повернулся и ударом кулака пробил стену из эбенового дерева – она треснула, как сахарная корочка на французском заварном креме.

– Но ты поверил ей. Поверил! Ты смотришь на её милое личико на экране, видишь эмоции и румянец, слышишь сбивчивое повествование о жизни богатой девочки и думаешь, что у её ног, за пределами кадра, нет сценария, в котором каждый дюйм её жизни переписан, и каждая порция исправлений втиснута в текст на разноцветных листах, чтобы не запутаться. Так-так, мы сегодня на красных страницах, где Северин – бунтарка и защитница истины? Или на синих, где она тридцать минут плачет, тоскуя по своим матерям? Или на зелёных, где леди, которая ни в чём никогда не нуждалась, жалуется на то, как много кто-то должен заплатить, чтобы она выступила перед камерой? В конечном итоге каждый снятый ею фильм превращался в радугу. А ты думаешь, что всё реально, что Венера чем-то отличалась. Что сердце этой девочки не было чёртовым пустым павильоном, а её душа не была халтурным сценарием, в котором половину страниц вырвали и пустили в свободное плавание по Солнечной системе. Что с ней случилось? То же самое, что происходит с любым плохим сценарием: слишком много людей за него берутся, пытаясь исправить, пока он не исчезает – превращается в ничто; это не фокус, не неожиданный финал, просто девушка истекает кровью в ящике. В этом нет ничего артистичного. В это артистичность не впихнёшь, как ни старайся. Она просто мёртвая девушка.

– Это не ответ. Ты её убил? Скажи мне!

Он успокоился, оценивая развалины комнаты, разорванный картон и разбитые цветные лампы, гобелены из гофрированной бумаги. Я знал, что он прав, что он показывает мне суть своего фокуса, но инфанта так меня одурманила, что даже среди груды мусора, в которую превратилась охряная спальня, всё, что я видел, по-прежнему было залито светом, роскошью, послеобразом богатства, архитектурными призраками.

– Слушай, мальчик, – и смотри! Узри мою красивую ассистентку, привязанную к колесу! Уязвимую, нежную, полностью в моей власти! Видишь, как свет играет на её расшитом драгоценными камнями корсаже, порождая вспышки звёздного сияния? Мы приземлились на Венере без осложнений. Переезд от международной станции к Адонису занял две недели. У тебя на глазах я собираюсь вонзить пять ножей в её безупречное тело! Ты видишь, ножи острые; я тебя не обманываю – я собственный палец режу их кончиками: раз, два, три, четыре, пять!

Мы прибыли на место и разбили лагерь. Мы нашли тебя в первый же день разведки. У меня были измерители света, а у неё был Джордж, но она в тот день не собиралась ничего снимать. Ты был чрезвычайно анемичным и обезвоженным. Мы тебя накормили и помыли, и Северин занялась тобой, словно домашним питомцем. Итак, колесо начинает вращаться! Её блёстки сверкают! Её крики возбуждают! Первый нож – ах, прямое попадание в левое плечо! Гляди, как у неё течёт кровь!