Сияние

– Вы мой командир и мой двоюродный брат, ваше высочество. Хорошим бы я была другом, если бы не помешала вам совершить ошибку.

– Эта гадюка заслужила смерть. – Бришен задыхался от бешенства.

– Может быть и так, но ты не заслуживаешь, а у нее больше власти, чем у тебя. Больше, чем у твоего отца. – В глазах Анхусет вспыхивали белые искры, губы мягко изгибались в улыбке. – Верь в свою херцегеши. Она не даст себя в обиду. Если тебе суждено погибнуть, защищая ее, не стоит делать это по такому ничтожному поводу.

Бришен едва не вцепился Анхусет в горло.

– Ничтожному?!

Ее ноздри дрогнули, глаза полыхнули огнем. Серая кожа стала белой, как слоновая кость, но она не отступилась:

– Да. Это мелочь. Речь идет о Секмис, Бришен. Она прижимает скорпидов к груди, когда ей одиноко, и съедает их целиком, когда проголодается. Для нее сегодняшнее происшествие – шутка.

Слова Анхусет ничуть не уменьшили бешенство, охватившее Бришена, но голос разума в его голове зазвучал громче, и он согласился с сестрой. Он поднялся и помог ей встать.

– Заканчивай с приготовлениями. Мы покинем дворец сегодня, хоть с горсткой воинов, даже если Ильдико придется ехать в ночной рубашке.

Анхусет отдала ему честь и, помолчав, сказала:

– Обещай мне, брат, что не помчишься к королеве, как только я повернусь спиной.

– Не стану я такого обещать, – покачал головой Бришен. Увидев, как нахмурилась Анхусет, он усмехнулся и почувствовал, что успокаивается. – Ты среди нас самая быстрая. Снова меня поймаешь.

Выражение ее лица не изменилось.

– Поймаю.

Она не двинулась с места, пока он не отступил от лестницы и не пошел в комнату жены.

Ильдико переодевалась к обеду. Она высунулась из-за ширмы в дальнем углу комнаты.

– Быстро ты.

Бришен решил не объяснять, что его благоразумная кузина помешала ему заколоть мать мечом, как скорпида. Он обвел взглядом черную шелковую накидку и штаны, разложенные на кровати. Для верховой езды не годится.

– Ты не будешь против, – спросил он, – если мы поужинаем в дороге?

Она подняла брови.

– Бришен, ты слишком переживаешь. Я уже в порядке.

– Да что ты говоришь.

Может быть, она и пришла в себя, но он – нет, и ему не терпелось убраться из дворца и из города, подальше от своего опасного семейства, и укрыться в Саггаре.

Ильдико несколько мгновений смотрела на него.

– Как пожелаешь, – сказала она. – Скажу Синуэ, чтобы достала дорожный костюм.

Бришен кивнул и приказал слугам уложить как можно больше одежды Ильдико и спустить сундуки к конюшням.

Он поспешно направился в комнату, где заседал совет. Король расположился во главе стола, а министры – по другую его сторону. Они просматривали разложенные перед ними бумаги и что-то обсуждали.

Бришен опустился на колено.

– Ваше Величество, уделите мне минутку?

Джедор сделал ему знак встать и уставился на него молочно-белыми глазами.

– Только быстро.

– Прошу вашего позволения покинуть Харадис и вернуться в Саггару немедленно.

Король нахмурился.

– Белават что-то затевает, о чем мне неведомо?

– Нет, – покачал головой Бришен, – но я желаю отбыть в поместье как можно скорее.

Больше он ничего объяснять не стал. Джедор стар, но умен и всегда знает, что творится во дворце, под завязку набитом шпионами, которые докладывали ему о каждой мелочи.

– Не хотите попрощаться с матерью?

Отец шутил так каждый раз, как Бришен обращался к нему с просьбой. Обычно Джедор бывал разочарован тем, что не мог добиться от сына никакой реакции на подначки по поводу Секмис. Но на этот раз Бришен, еще сам не свой от гнева, не стал сдерживаться:

– Только в том случае, если смогу проткнуть ее мечом и мне ничего за это не будет. Иначе я видеть не хочу эту тварь, – коротко ответил он. Министры дружно ахнули, а король расхохотался. – Она пыталась убить мою жену.

Джедор покрутил в пальцах свиток.

– Девчонка гаури жива?

– Да.

– Значит, Секмис не очень старалась. – Он махнул свитком в сторону Бришена, тут же потеряв к сыну интерес. – Поезжай, если так хочется. Я пошлю гонца с копиями договоров по перевозке груза. Благодаря твоей женитьбе мы можем спокойно отправить три корабля, нагруженных амарантином, в другие королевства, не считая Гаура. Проследи, чтобы твоя уродливая жена дожила до подписания окончательного соглашения. После она может сдохнуть, когда пожелает.

Бришен, не ожидавший от отца ничего, кроме равнодушия, все же пришел в ярость. Поклонившись, он покинул зал совета. Он был искренне рад, что отец его отпустил. Король мог из прихоти отказать Бришену и задержать их с Ильдико в Харадисе на любой срок. Его величество не гнушался подобным.

Когда под руководством Анхусет закончили грузить поклажу, седлать лошадей и собирать эскорт, ночь пошла на убыль. Бришен нашел Ильдико у ворот конюшни вместе с оседланным конем, на котором она приехала из Присида. Анхусет и одетая в дорожную одежду Синуэ стояли рядом.

Бришен склонился к руке жены.

– Всего одна горничная?

Ильдико кивнула на Синуэ.

– Мне достаточно одной, а она сама вызвалась. Кроме того, Киргипа нужна матери гораздо больше, чем мне, теперь, когда Талумея не стало.

– Ты что-нибудь ела?

Она лукаво улыбнулась.