Сияние Авроры

Это место прекрасно. Идеально. Стены широкого сферического зала практически теряются в тени, изгибаются от основания вверх и наружу, а затем вновь сходятся в одной вершине. В самой нижней точке, на кристальных шпилях, возвышается трон – огромный, с зубцами, переливающийся всеми цветами радуги.

Здесь располагается центр Оружия, сосредоточие всего, даже само помещение словно стремится к нему. Куски кристаллов вылезают из стен зала и цепкими руками тянутся внутрь, будто хотят забрать того, кто сидит на троне, или, возможно, выразить ему свое почтение.

В его лице я вижу черты Кэла: знакомые скулы, вскинутый подбородок, надменный изгиб бровей. На нем черные доспехи с высоким воротом, кроваво-красный плащ ниспадает по ступеням, ведущим к трону. Серебристые косы закрывают половину лица, уголок губ изогнут в едва заметной улыбке.

Архонт Каэрсан.

Звездный Убийца.

Отец юноши, которого я любила.

Триггер эшваров.

Предатель эшваров.

Кэл отступает к изогнутой стене, пока я подыскиваю слова, которые затронут его отца, слегка подтолкнут к действиям.

– Какой, – начинаю я, – выразительный наряд. Где купил такой плащ? Или его сшили тебе на заказ?

Он не отвечает. Но поднимается на ноги и медленно спускается ко мне по ступеням, плащ развевается за его спиной. Должна признать, выглядит впечатляюще. По-прежнему молча Каэрсан останавливается передо мной, возвышаясь на несколько метров. Неторопливо смеряет меня взглядом, будто оценивает и не находит во мне желаемого.

– Я думал, – наконец произносит он красивым, мелодичным, таким завораживающим голосом, – ты будешь выше.

– Жаль тебя разочаровывать, – отвечаю, даже не пытаясь выпрямиться. Я такая, какая есть – то есть невысокая, тем более по сравнению с сильдратийцами.

– Я ждал тебя, – продолжает архонт. – Почувствовал твое пробуждение.

– Ну, вот я здесь. И знаю, что должна делать.

Он выгибает серебристую бровь.

– Посвятить себя делу эшваров?

– Победить Ра’хаама, – поправляю я. – Спасти тысячи миров.

– Защищая их детскую площадку, – задумчиво произносит он. – И населяющих ее кукол, которых они создали.

Я удивленно смотрю на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Тебе неизвестно, кто ты, – говорит он.

– Мне известно, что я та, кто сделает то, что не получилось у тебя.

– Не получилось? – улыбается Каэрсан. – Единственное, что у меня не получилось, – это преклонить перед ними колени, как они того хотели.

– Эшвары сделали тебя тем, кто ты есть. Они наделили тебя силой для спасения галактики, а ты использовал ее для убийства миллиардов существ.

– Ты правда в это веришь? – спрашивает архонт со слабой улыбкой на губах. – Что они желают спасти галактику? Что действительно заботятся о нас?

Он издает тихий смешок.

– Мы для них – вещи, дитя. Всего лишь инструменты. Они создали нас.

– Разумеется, они создали нас, – бесстрастно повторяю я. – Создали нас, чтобы защит…

– Не просто нас, – шипит он. – Тебя и меня. А нас всех.

Он указывает на то, что творится снаружи, – на битву, которая бушует до сих пор.

– Все, что нас окружает: каждую расу, каждого индивидуума, от седовласого старца до крошечного младенца. Мы все созданы эшварами в надежде, что среди этих миллиардов отыщется тот, кто сможет продолжить их борьбу против Ра’хаама. Судно, способное отомстить расе, которая одержала над ними верх. – Его губы изгибаются в почти заговорщической улыбке. – Эшвары совсем не воплощения благородства, какими хотят предстать. Не самоотверженные мученики, отдавшие свои жизни за нас. Они – демоны. Демоны, которые желают стать богами.

Я усмехаюсь:

– И я должна в это поверить?

Он слегка покачивает головой, будто перед ним бестолковая ученица:

– Ты никогда не задумывалась о том, почему мы все похожи друг на друга? Сама посуди, дитя. Представители всех рас в галактике ходят на двух ногах. Дышат воздухом. Говорят на языках, понятных другим. Вероятность того, что сотни рас на столь огромном отрезке времени и расстояния будут развиваться по схожим схемам, равна нулю. – Он с хмурым видом складывает руки на груди. – Эшвары заселили галактику существами по своему образу и подобию. Мы для них точно вирус в чашке Петри. Ничем не лучше насекомых.

Его слова эхом отзываются в моем сознании, отчего по всему телу пробегает дрожь. Я слышала, как Тайлер и Фин говорили об Объединенной Вере. О религии, распространившейся среди галактических рас и объясняющей эти сходства.

Я бросаю взгляд на Кэла, прижавшегося к стене зала.

– Но… Творец, – произношу я.

Звездный Убийца мотает головой.

– Не Творец, дитя, – говорит он. – А Творцы.

Слово потрясает меня, и в моих жилах стынет кровь.