Сияние. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1986–1997

Визит Егора Летова в Тюмень осенью 1987 года повлёк за собой запись популярного бутлега одноразовой группы «Инструкция по обороне» под названием «Карма Ильича», произведённую в одной из местных общаг.

В записи участвовали: Роман Неумоев, Александр Ковязин (бас), Юрий «Шапа» Шаповалов, Артур Струков, Кирилл Рыбьяков (группа «Кооператив Ништяк»), Вова Джаггер (флейта) и Егор Летов

«Панки в своём кругу» — стенограмма беседы, состоявшейся в то же время.

Егор Летов: В нашем обществе возможно лишь частично быть человеком

— Любой человек, которому действительно не безразлично, что творится вокруг, не станет сидеть в своём хлеву и ни во что не встревать. Иначе ты просто не человек, а животное, — свинья, например, от которой есть толк только после того, как она сдохнет. Небезразличие — одна из главных черт личности, характеризующих её развитие, и именно оно лежит в основе того процесса, вследствие которого люди оказываются по ту или иную (сторону. — Ред.) фронта. В каждом из нас живут и Иуда, и Иисус, и дело в том, кто из них одержит верх. Недостаточно понимать, что почём. Надо уметь бороться с трудностями за свои ценности хотя бы с самим собой. А для этого необходим анализ происходящего и жёсткое противостояние животному началу. Бесспорно, что в наше время слова «общество» и «стадо» значат почти одно и то же, а стаду всегда необходим покой и доказательства собственной значимости. Как музыкальные структуры, так и государственная машина всегда ориентированы на лояльность к яростно-поросячьему большинству и истребление сеющих смуту. Поэтому в нашем обществе возможно лишь частично быть человеком, если хочешь тихо и мирно жить. А любой, взваливший на себя большой груз, оказывается изгоем, яростно вопящим о любви и человечности и в одиночку бьющимся с неприступными стенами тупости и низости, пытаясь если не улучшить, то хотя бы удержать этот мир от окончательного вырождения. Неудивительно, что моё творчество не может ласкать слух и пользоваться массовым спросом. Всё в полнейшей мере наоборот, отсюда и подполье.

— А не кажется ли тебе, что многое из того, что ты пропагандируешь, можно всё же подать в более мягкой форме или хотя бы ограничиться цензурными выражениями?

— Я всё-таки не в бирюльки играю, как это делают большинство моих псевдоколлег, безликими блеяниями утверждают подлость и тупость, возведённые в ранг жизненной позиции. Всю мою деятельность можно смело назвать реальной борьбой, а стало быть, и агрессивность вполне уместна, и даже необходима. Нужны средства для прорыва скорлупы «своего мирка», присущие любому гражданину и любой гражданке. Только вызвав рефлекторное раздражение, осознавая, можно изменить, избавить от субъективности восприятия информации тех, в ком ещё остались крохи человечности и за кого ещё стоит побороться, а резкость форм в данном случае и является вот этим раздражителем.

— Согласен с тобой, только не кажется ли тебе, что больно уж мрачновато всё это у тебя получается?

— Ты знаешь, что в мире не существует ни зла, ни добра в чистом виде. Существует совершенство и несовершенство как крайние ценностные критерии, а добро и зло просто их конкретные проявления. В то же время всё на свете складывается из мелочей, на суть которых мало кто обращает внимание, но именно они, накапливаясь, образуют гигантские процессы. Большинство людей существуют, утопая по уши в сиюминутных впечатлениях, и просто интеллектуально не могут уловить связь между, казалось бы, лёгкими недостатками и тем, во что они выливаются. Поэтому так и выходит, что вроде бы всё и неплохо, тем более, что чем ничтожнее тварь, тем меньше ей потребно. Налей свинье жратвы в корыто — она и счастлива, разве не так?

— Пожалуй, так. Только скажи вот ещё что. Почему в России из всех музыкальных течений настоящую ценность представляет только панк?