Сияние снегов

Разнообразны и вкусны
повествования весны.
Она как будто и близка,
а снегу сроду столько не было.
Иду по марту, как по небу,
проваливаясь в облака.

Еще морочат нас морозы,

но даль хрустально-голуба,
и, как от первой папиросы,
кружится дура-голова.

В моих глазах – мельканье марли.

Ну что ж, метелица, бинтуй.
Мы заблудились в этом марте.
Не угодить бы нам в беду.

Я сто ночей не отдыхаю.

Я слаще нежности не знал.
Во сне теснит мое дыханье
мокроволосая весна.

В ее святой и светлой замяти,

в капели поздней и седой
живу с открытыми глазами,
как мне повелено судьбой.

Сосулинки залепетали,

попались, звонкие, впросак,
и голубыми лебедями
сугробы плещутся в ручьях.

Я никуда отсель не съеду.

Душа до старости верна
хмельному таянью и свету,
твоей волшебности, весна.

Знать, для того и Север был,

и одиночество, и ливни,
чтобы в тот март тебя внесли мне
пушистой веточкой вербы.

Ну что мне выдумать? Ну чем мне

шаги веселые вернуть?
Не исчезай, мое мученье,
еще хоть капельку побудь.

Мир полон обликом твоим.

Он – налегке. Он с кручи съехал.
Он пахнет солнышком и снегом,
а в сердце буйство затаил.

(1962)

Вечная музыка мира – любовь

Вечная музыка мира – любовь,
    вечное чудо любви…
Льющимся пламенем в люльке лесов
    славят весну соловьи.

Молодость-злюка, молю, замолчи!

    Людям к лицу доброта.
Слышишь, нас кличут лесные ключи,
    клены шумят у пруда.

Радостным утром с подругой удрав,

    на золотом берегу
алгебру запахов учим у трав,
    алую заповедь губ.

Жарко от шарфа шальной голове,

    сбрось его с бронзовых плеч.
Светом и нежностью пьян соловей,
    пчелам не жалить, не жечь.

Рядом с любимой, с ромашкой во рту,

    всею судьбой прожитой
кланяюсь ласке, дарю доброту,
    пренебрегаю враждой.

Доченька дождика, смейся и верь,

    ветром в ладонях владей.
Сосны, как сестры, звенят в синеве.
    Солнце вселилось в людей.

Плещутся желтые волны хлебов

    в жаркие плечи твои…
Вечная музыка мира – любовь,
    вечное чудо любви.

1960

Ода