Сияние во тьме

Он посмотрел вверх, пытаясь собраться с мыслями. Между двумя лампами в потолке открылся маленький люк. Оттуда высунулась пара ловких рук с огромным холщовым мешком. Они разжались, и мешок грохнулся рядом с Чипом.

Тут Джонни все понял. Вернее, увидел. Из мешка выбрался мотылек. За ним второй, третий, а затем целая дюжина. Чип, все еще приходивший в себя, уставился на мешок в ужасе. Новые и новые мотыльки взлетали к мигающим огням. Чип вскочил и начал кричать. Джонни подбежал к стеклу, уперся ладонями в холодную поверхность, пытаясь как-то ее сдвинуть. Тщетно – двери были слишком тяжелые.

Еще один мешок упал с потолка, и из него вырвались новые мотыльки. В пульсирующем, неверном свете они скорее дергались, чем летали. Чип бегал туда-сюда, крича, словно разыгрывал жуткую пантомиму. Джонни колотил по стеклу:

– Выпусти его! Пожалуйста, выпусти!

Призрачный голос Ла Рю произнес:

Моих зверушек аппетит
Ужасен до смешного:
Чип-чипс им на зубок один,
И примутся за Джона!

Джонни кричал, молотя кулаками по стеклу. Еще один мешок бухнулся на пол, и новые мотыльки вырвались наружу. Они облепили стекло, их коричнево-серые тела лихорадочно мерцали в мигающем свете. Джонни видел, как Чип завопил и мотылек влетел ему в рот. Крик Чипа оборвался, сменившись рвотным позывом.

– Нет, нет! – заорал Джонни, отчаянно пытаясь выломать двери, скользя ладонями по стеклу.

Медленно, как в кошмарном сне, Чип упал на пол. Лампы мигали над его телом. Он кашлянул снова, и мотылек, залетевший к нему в рот, вывалился наружу, мокрый от слюны. В проблесках бело-голубого света Джонни видел, как несколько мотыльков летят к лицу Чипа, вырвавшись из ближайшего мешка.

«Не кричи, – подумал Джонни, – не открывай рта!»

Но Чип завопил, наверное, ничего не смог с собой поделать. Он встал, вскинул руки, чтобы защитить глаза, но раскрытые в крике губы остались без защиты. Мотыльки ринулись к цели, как звено самолетов, и штук шесть влетело ему в рот.

И снова вопль Чипа оборвался. Его ладонь распласталась по стеклу, колени подогнулись. Он сгорбился, и теперь он напоминал миссис Энгл, живущую на их улице. Старушке было восемьдесят пять лет, и она напоминала знак вопроса. Джонни бездумно прижал руку к стеклу, повторяя жест друга. Мотыльки вились вокруг головы Чипа серо-черной грозовой тучей, двигаясь, как одно огромное существо. Его глаза полезли на лоб, другая – дрожащая – рука вцепилась в горло.

«Он задыхается», – понял Джонни и слабо ударил кулаком по стеклу.

Новый рой мотыльков врезался Чипу в лицо. Джонни в ужасе наблюдал, как двое полезли в ноздри его друга. Чип отшатнулся от окна, слепо пятясь в центр ловушки из дерева и стекла. Другая его рука теперь тоже взлетела к горлу, но не сжимала, а царапала.

– О господи, – сказал Джонни, прижимая к стеклу вторую ладонь. Чип вонзил в горло ногти, и на коже открылись четыре ранки, из которых сразу же потекла кровь. Он принялся царапать шею, теперь уже двумя руками, буквально раздирая ее. Джонни поднял широко распахнутые глаза на лампы – они мерцали, как глаза пришельцев, влажные и умоляющие.

Чип рухнул на деревянный пол, и грохот напугал Джонни сильнее всего. С таким звуком мог бы упасть мешок с картошкой. Почему его издал Чип?

Он почувствовал, что по его щекам текут слезы, но ему было плевать. Чип лежал на полу, содрогаясь. Из его рта сочилась какая-то жидкость, и Джонни просто не мог на это смотреть. Его мутило, он устал и был в ужасе и просто хотел убраться отсюда.

Джонни отвернулся от стеклянной клетки.

– Бобби! – позвал он. Лампы все еще мигали, но у двери никого не было. Снова запаниковав, Джонни закричал еще громче: – БОББИ!

Шум прекратился. И теперь он услышал тихие, судорожные рыдания в одном из темных углов. Бросился через комнату и увидел Бобби, сжавшегося в комочек и плачущего.

– Бобби, нужно идти, – сказал Джонни, вытирая слезы со щек.

– Ты видел, что они сделали? – спросил Бобби, указывая на клетку.

Пару секунд воспоминания пытались проникнуть в голову Джонни. Да, конечно, он видел, но не позволит отвлечь себя. Он помотал головой и сказал:

– Да, но, если мы останемся здесь, нас ждет то же самое.

Бобби не ответил, а потом зажмурился и начал кричать.

«Мне его не уговорить», – подумал Джонни и взял друга за руку, как тогда – на лестнице. Схватил Бобби за футболку и потащил к двери в комнату.

«Откройся, пожалуйста, откройся», – шептал голос в его голове. Это было похоже на мантру, и он не знал, хочет ли получить ответ на эти мольбы. Джонни повернул ручку, и дверь распахнулась. Он вытолкнул в коридор все еще кричавшего Бобби и в последний раз взглянул в комнату. Под мигающим светом мотыльки садились на тело Чипа, накрывая саваном крыльев комок, который когда-то был мальчиком.

– Блин, Чип, – сказал Джонни, с трудом отвернулся и вышел из комнаты. Дверь захлопнулась за ними так, словно вела в склеп. Чип умер. Боже правый, Чип умер.