Сияние во тьме

– Давай, давай, – сказал Ла Рю, все еще улыбаясь, хотя уже не так широко: – Смелей, вперед, скажи, малыш, чего ты ждешь?

Чип отвернулся, глубоко вздохнул и шагнул за порог. Его тут же поглотила тьма.

«Беги! Прямо сейчас!» – кричал внутренний голос. Джонни бросился по ступенькам следом за другом, ввалился в дом и налетел на Чипа прежде, чем в голове раздалось: «Да в другую же сторону!»

Бобби с криком:

– Постойте, ребята! – вбежал в дом последним и налетел на них в маленьком темном коридоре.

– Слушайте, – прошептал Чип слева от Джонни. – Он пустил нас без билетов.

Дверь за ними захлопнулась, и они оказались в полной темноте. Все трое закричали, и им ответил призрачный, доносившийся снаружи голос мистера Ла Рю:

– Попались в клетку, глупыши,
Сработал хитрый план…

Джонни вдруг понял, что он – просто испуганный ребенок, а родители понятия не имеют, куда его занесло.

– Малы, как мышки, и свежи,
И есть уже пора.

– Что? – выдохнул Бобби, цепляясь за Джонни. – Это часть шоу?

– Ш-ш-ш, – зашипел Чип. Бобби умолк, и Джонни различил какой-то звук под высоким невидимым потолком… Кажется… что-то шелестело, как японские веера, которыми его мама любила обмахиваться летом. Звук был тихим, но отчего-то зловещим.

И правда, как веера: шур-шур-шур во тьме.

– Пойдем отсюда, – хрипло сказал Чип. Они двинулись прочь от двери. Джонни на ощупь пробирался по черному, как смола, коридору. Его пугливое сердце сжималось от страха, а внутренний голос кричал: «Беги! Беги!» Он хотел ответить Бобби. Нет, это не часть шоу. Это взаправду.

Вдруг впереди что-то лязгнуло, вспыхнул свет. Теперь они увидели, где оказались – в закопченном коридоре с обугленными половицами и лохмотьями обгоревших обоев на стенах. Прожектор стоял на полу в самом его конце и светил в потолок.

Другой фонарь зажегся с таким же лязгом, но гораздо ближе – его луч тоже взлетел к стропилам. Вокруг было тихо, только сверху доносилось размеренное шур-шур-шуршание.

«Что это?» – пискнул голос в голове Джонни.

«Беги!» – вскричал другой, так же нервно, как первый.

Благоразумие едва не победило: еще немного, и он толкнул бы друзей, заорав: «Ходу! Бежим!» Но ему было одиннадцать, и любопытство оказалось сильнее.

Он поднял глаза. Они все так поступили.

А потом на них обрушились мотыльки.

Джонни завопил, распахнув глаза, глядя, как крохотные летающие твари спускаются с потолка. Их были сотни, нет, тысячи – мягкие, тонкие, как бумага, крылышки молотили по воздуху. Волна за волной, они снимались со стропил, и трепет миллиона крыльев заглушали только крики его друзей. Единственные внятные слова раздались слева. Чип орал: «Бегите, бегите!»

Сначала Джонни не мог двинуться с места. Не мог отвести круглые испуганные глаза от гигантской серой массы, шелестевшей наверху. Не мог отвернуться, ожидая, когда она опустится на него, гадая, что будет потом…

Затем Чип дернул его за рукав, и он оторвал взгляд от мотыльков. Лица Чипа и Бобби были бледными – в искусственном свете мальчишки побелели как снег. Оба были в ужасе.

– К двери! – закричал Чип, и мотылек врезался ему в щеку. Он прихлопнул насекомое, размазав его по коже.

– Вот мерзость! – сказал Бобби, и пару секунд Джонни просто глядел на друга – вернее, на отвратительное красно-коричневое пятно у него на щеке. Затем появились новые мотыльки, врезаясь в него, как маленькие снаряды. Джонни втянул голову в плечи, прикрыл руками, чтобы защититься, и побежал обратно – к двери.

На полу вспыхнули новые фонари, как подсветка в кинозале, но ярче. Мотыльки налетели на него, ударяясь о его тело и отскакивая. Чувство, что его вот-вот стошнит, усилилось. Чуть приподняв голову, Джонни увидел впереди дверь, в которую они вошли всего пару минут назад. Потянулся вперед, и руку сразу облепили мотыльки, но тут же взлетели, сообразив, что она движется.

Молясь, чтобы дверь была открыта, Джонни схватился за ручку и повернул ее.

Она не поддалась.

– Черт! – воскликнул он, и в него врезался Чип. Сквозь тонкую ткань футболки с «Акулами» Джонни почувствовал, как дюжину мотыльков раздавило между его спиной и животом друга. Наконец он сблевал – ленч из хотдогов и бобов хлынул из желудка и растекся у двери теплой лужицей. Его охватила ужасная слабость.

– Лестница… Джон, – раздался позади голос Чипа. Казалось, его тоже мутило. – Наверх!

Джонни оглянулся и увидел гнилые обожженные ступени, ведущие во мрак. От лестницы их отделяла жуткая черная комната с древней мебелью. Она показалась ему небольшой, и он глупо надеялся, что внутри никто не прячется.

– Я туда не хочу, – заныл Бобби. Джонни обернулся, и увидел, что он отбивается от тучи мотыльков. – Там темно!

Чип заорал:

– Да, и они за нами не полетят! Их притягивает свет.

«“ШАГ В ОГОНЬ”, – подумал Джонни, – господи, могли бы и догадаться».

Он тронулся с места, покачиваясь, стараясь не наступить в собственную рвоту, и добрался до лестницы. Ступени – штук тридцать – выглядели неважно. Казалось, лестница рухнет, если по ней поднимется кто-то один – не то что трое.