Сияние во тьме

– В норме, – выдавил Джонни, и в голове вновь закружили мысли о мотыльках. Он открыл глаза и оглянулся. Рой насекомых летел к лампе и мальчикам, сидевшим под ней.

– Бежим, бежим! – закричал он, пытаясь подняться, перенес вес на больное колено, и нога подогнулась. Джонни упал бы, если бы Чип не схватил его и не поддержал.

– Куда? – спросил Чип, и Джонни всмотрелся в новый коридор. Одинокий мотылек пролетел у него перед глазами – он взмахнул рукой и отогнал насекомое. По стенам коридора тянулись двери, ничем не отличавшиеся друг от друга. Джонни был в замешательстве, а потом вспомнил, как поступил его отец несколько лет назад, когда пытался выбрать место для отпуска. Расстелил карту на обеденном столе, закрыл глаза и ткнул в нее пальцем. Они поехали в Диснейуорлд, и Джонни решил, что это неплохой метод.

Он зажмурился, слушая шелест приближающихся мотыльков, и указал:

– Туда! – а потом открыл глаза. Чип зашагал и потащил за собой Джонни – даже раньше, чем он увидел, что именно выбрал. Бобби бежал впереди. Он остановился у второй с конца двери по левой стороне.

– Пожалуйста, откройся, – услышал Джонни его шепот, но самого Бобби видел плохо – тот терялся в их тенях. Чип вскоре догнал его, и когда все оказались перед дверью, Бобби повернул ручку. Дверь была незаперта.

– Слава богу, – сказал Джонни, снимая руку с плеча Чипа и хромая вслед за Бобби в темную, словно шахта, комнату. Друг поспешил за ним и захлопнул дверь. Джонни услышал тошнотворный шорох – дюжина мотыльков билась о дерево с той стороны.

– А теперь что? – спросил Бобби.

– Что значит – что? – переспросил Джонни, растопырив руки и привалившись к двери, на случай, если мотыльки смогут ее выбить.

– Что нам теперь делать?

– Я не знаю! – Паника возвращалась. Джонни подумал, что никогда еще так не скучал по маме. Как же ему хотелось расплакаться – сесть в этой темной комнате, свернуться в комочек и зареветь.

«Нет! – подумал он. – Это просто дом – здесь должен быть выход!»

– Может, на другом конце комнаты есть дверь? – спросил Чип сдавленным, дрожащим голосом. Джонни его не видел, но чувствовал, что Чип вот-вот сорвется с места.

– Нет, не надо! – воскликнул он, вытянув руку, чтобы удержать друга на месте. – Мы не знаем, что в этой комнате.

Прошло несколько секунд. Мысли мелькали в голове Джонни.

– Мы не можем просто здесь оставаться! – вскричал Чип, отстраняясь от него.

– Нет! – воскликнул Джонни и услышал, как Бобби, словно эхо повторил:

– Чип, стой!

Джонни слышал шаги, но не знал, в какую сторону пошел его друг. В кромешной тьме звуки искажались. Быстрый топот мог доноситься откуда угодно – отовсюду.

А затем – так же быстро, как начались, – шаги замерли. Чип издал какой-то звук:

– Ууух! – и раздался удар.

«Он ударился о дальнюю стену, – подумал Джонни, вжимаясь в дверь и холодея. – Вот и все». Но сам себе не поверил.

Почти сразу за ударом он услышал другой звук, ясный и четкий – что-то тяжелое сдвинулось с места. Как будто закрыли раздвижную заднюю дверь, пришло ему в голову. Но что это?

Скольжение прекратилось, и Джонни подумал, что слышит чье-то тихое дыхание.

«Ла Рю! О боже, он здесь – с нами!»

Затем раздвижная дверь проскрежетала еще раз, быстрее, снова и снова. Дыхание стало тяжелее, словно кто-то – Ла Рю – вымотался.

– Что случилось? – простонал Бобби. Он подошел к Джонни и схватил его за руку. – Джонни, что происходит?

Внезапно в центре комнаты зажегся свет. Джонни поднес ладонь к расширившимся глазам, а потом медленно открыл их.

– Ох, – пискнул он. – О боже.

Скрежетали действительно стеклянные двери в тяжелых металлических рамах, точно такие, как у него дома. Их было четыре – на вмонтированных в пол роликовых дорожках, – и они перегораживали комнату. В футе за стеклом воздвигли стену, к которой крест-накрест прибили куски фанеры. Между дверью и деревом был Чип – лежал на полу в свете ламп.

– Что?.. – спросил Бобби, но Джонни ему не ответил.

– Чип, вставай! – закричал он. – Ла Рю поймал тебя, ты должен очнуться! Ты…

Медовый, насмешливый голос Этьена Ла Рю наполнил комнату, и Джонни замолчал.

– Из дома вдаль – за страхом шли,
И вас привел сюда испуг,
Теперь смотрите, малыши,
Как будет нагнетаться жуть.

Чип пошевелился. Джонни вновь обрел голос и закричал:

– Вставай, ты должен выбраться оттуда!

– Что? – спросил тот из-за стекла и кое-как сел, потирая лоб. Его голос звучал приглушенно – слабо и призрачно.

– Выбирайся оттуда! – воскликнул Джонни, отскакивая от двери и бросаясь к стеклу. Затем – на миг – комната вновь погрузилась во тьму. Джонни замер, и свет включился снова. На пару мгновений он застыл между дверью и стеклом, и все повторилось – на сей раз быстрее. Свет погас и вспыхнул. Начал мигать: быстрее, быстрее, быстрее.

«Стробоскоп? – подумал Джонни, вспоминая лампы, которые использовали в прошлом году, когда пятиклашки ставили «Пиратов Пензанса»[31]. – Зачем?..»